Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кэтрин! Ты в порядке?
«О, неужели в его голосе я слышу беспокойство?!»
— В порядке! — помахала ручкой девушка, опуская, наконец, юбки, приводя себя в порядок и показываясь молодому человеку.
— Меня Арчи зовут, а не «окей». Артур, — проворчал парень, внимательно осматривая невысокую девичью фигурку, и добавил через пару секунд: — Недолго гуляй, хорошо? Если миледи Элинор или отец узнают, то накажут тебя.
— А то я не знаю, как тебя зовут, — рассмеялась Катя. — И про маму с отцом — спасибо за напоминание! Я быстро вернусь, не успеешь соскучиться! — пообещала она и скользнула в сторону огромного парка Червингов, который давно уже манил её из окна своими яркими лабиринтами и далёким озером с дивными яркими птицами.
«Словно пчелу на мёд», — фыркнула Катя.
Издалека ей послышалось:
— Я не собираюсь по тебе скучать, сумасшедшая девчонка.
Катя улыбнулась, узнав раздражённый голос наследника герцога.
* * *
Какое-то время Катя и Ники шли молча. Солнце садилось, небо начало быстро темнеть, а парадный вход в замок Червингов становился всё ближе и ближе.
— Должен тебя расстроить. Мама узнала, что ты сбежала, рассердилась на твоё непослушное поведение и в этот раз наказала тебя — лишила ужина.
— Да? — удивилась Катя. — Вот чёрт! А я нагуляла себе такой зверский аппетит и очень хочу есть! Корову готова съесть! Или даже целого быка!
— Какую ещё корову? — Ники поёжился: всё-таки иногда сводная сестра выражалась очень странно.
Катя только вздохнула. Она уже знала, что в этом мире не было коров и быков, но снова забылась. Были похожие на них животные, которые назывались совершенно по-другому.
— Когда все лягут спать, я принесу тебе чай и печенье, — улыбнулся мальчик. — А мама сильно испугалась. Не обижайся на неё. Когда она чуть в обморок не упала, Артур рассказал, что видел тебя в окно в парке. Знаешь, я заметил, что мама стала больше о тебе спрашивать и заботиться. И обо мне — тоже. Она теперь всегда целует меня на ночь и говорит, как сильно меня любит. И тебя тоже любит. Я спрашивал у неё.
— Это замечательно! — искренне обрадовалась землянка. — Мать и дочь должны думать друг о друге и волноваться, если что-то не то происходит.
— А мать и сын? — Ники с ожиданием уставился на Катю.
— Точно так же! — твёрдо проговорила Катя, а потом добавила с невинным взглядом: — Вообще-то я люблю хлеб с молоком, а не чай с печеньем.
— Когда это ты полюбила молоко? — поразился Ники. — Ты всегда терпеть его не могла, — он вновь остановился и с таким подозрением стал рассматривать Катю, что та невольно залилась румянцем.
— Ну-у… — с загадочным видом протянула девушка, подумав, что она настоящая идиотка. — Сама не знаю, когда. Наверное, после того случая, — многозначительно пробормотала она.
— А-а-а, — также многозначительно ответил мальчик, с видимым облегчением выдыхая. — Тогда понятно.
Катя давно заметила, что Ники удобно было объяснять все странности сестры «тем случаем».
— Хлеб с молоком очень любила одна замечательная девочка, поэтому и я их тоже люблю, — задумчиво проговорила Катя.
— Какая девочка? — тут же поинтересовался Ники.
— Очень хорошая девочка, потому что в отличие от тебя, — Катя выразительно покосилась на малыша, — она умела играть и никогда не капризничала.
— Я тоже умею играть! — возмутился мальчик.
— Нет, — покачала девушка головой. — Ты много капризничаешь не по делу, часто не знаешь, чем себя занять, хотя игрушек у тебя, как в магазине. Вагон и маленькая тележка. Нет, больше даже, чем в магазине или вагоне. А та девочка всегда знала, что нужно делать и во что играть, хотя, — Катя подняла указательный палец вверх и сделала выразительную паузу, — у неё не было ни одной игрушки!
— Как можно играть без игрушек? — не понял мальчик.
— Очень просто.
— А откуда ты знаешь эту девочку?
— Из прошлой жизни, — вздохнула Катя.
— Когда твоя мама ещё не вышла замуж за моего папу? — с пониманием во взгляде спросил мальчик.
— Да! — с энтузиазмом согласилась Катя, с облегчением выдохнув и мысленно закатив глаза от возмущения на саму себя.
Ну и дурында! Вот сколько можно оговариваться?! Если и дальше не будет думать, то белокурый ласковый малыш испугается её и начнет избегать!
— А ты расскажешь, как можно играть без игрушек? — насупился Николас, глаза его засверкали от любопытства.
— Вечером, когда принесёшь мне в комнату молоко с хлебом, — прищурилась Катя, у которой поднялось настроение, так как она поняла — голодной сегодня она не останется.
Глава 8
Пока ждала Ники и молоко с хлебом, Катя вспомнила друзей из детского дома.
Девушка осмотрела свою новую роскошную девичью комнату и подумала, как сильно она отличается от той, другой, в которой она проживала вместе с другими девочками.
Узкие кровати с довольно жёсткими старыми матрасами, застеленные одинаковыми тёмными покрывалами в мелкий светлый горошек; небольшие тумбочки рядом с кроватями, в которых девочки хранили только самые нужные вещи; общий, вечно перекошенный, шкаф для одежды, старый, скрипучий, но достаточно крепкий, чтобы выдержать тот момент, когда несколько девчонок одновременно запихнут в него свои вещи…
Катя подумала, что, несмотря на огромную разницу между той жизнью и настоящей, ей хорошо жилось в детском доме, потому что его директором являлась строгая, но добрая и справедливая женщина, которая весь персонал и подопечных от мала до велика держала в своём крепком маленьком кулачке.
И друзей у Кати было много — практически весь детский дом. За некоторым исключением, конечно. Ведь всегда и в любом месте находились те люди или, вот в её случае, дети-подростки, с которыми дружить совсем не хотелось.
Лучшей подружкой у неё, сколько она себя помнила, была Наташка, её ровесница, с которой они выросли вместе, которая стала ближе даже, чем сестра. С ней Катя сидела за одной партой все годы учёбы в школе, с ней участвовала в шалостях и делилась секретами.
Наташа вечно заявляла, что она — ведьма в десятом поколении и уже совсем скоро войдет в силу. Она носила с собой кучу амулетов и книгу по магии, но никто серьёзно не относился к её словам, в том числе и Катя. Хотя подруга всегда говорила, хмыкая и сверкая зелёными колдовскими глазами: «Я ещё докажу вам всем! И тебе тоже! Вот увидите! И в очередь ко мне будете выстраиваться!»
«Вот и дошутились мы, подружка, — грустно усмехнулась Катя. — Так увлеклись, что я в другой мир попала. Вернее, — Катя вздохнула, — моя душа. Но
