— Чтобы кто-нибудь другой им не воспользовался, — сказал я, — но сейчас он не на мне, и видишь, ничего не происходит!

Я поднял руки и медленно повернулся на триста шестьдесят градусов. Охранники прощупали нашу одежду, и не найдя ничего интересного, вернули обратно.

Мы быстро оделись, и я сказал:

— Так, нужно торопиться, пока крот ещё кого-нибудь не убил. Из столовой сколько выходов?

— Один, — почти хором сказали хранитель и два охранника.

— И даже через кухню нет запасного? — удивился я.

— Нет! — уверенно сказал хранитель.

— Отлично! Нужно срочно собрать всех в столовой. Если вход один, его и контролировать легко. Мужики, обойдёте народ, скажете, что срочный общий сбор в столовой, всем нужно обязательно явиться, хранителю нужно сделать объявление, — сказал я.

Когда я его упомянул, хранитель удивлённо на меня взглянула, но тут же кивнул, соглашаясь.

— Собраться должны все! — сказал хранитель, — все кроме вас!

— И нашей спящей подруги, её пока не будем таскать. Оставим эту формальность напоследок, — сказал я.

— А когда всех соберёте, смените Алису на посту, — сказал хранитель.

Народ, собранный в столовой, был очень встревожен. В последнее время и так события развивались в очень негативном ключе, и ночная побудка вряд ли сулила что-то хорошее. Большинство были сонными, их подняли с постели, они тёрли глаза и зевали.

Женщин было, кстати, раза в два больше, чем мужчин. То есть обитатели убежища делились в пропорции два к одному. Интересно, почему так? Потому что работы в убежище больше по хозяйству? Но это, конечно, в обычное время. Сейчас мужики бы очень пригодились.

Кроме двоих охранников, ушедших на улицу, все остальные были здесь… ну почти.

Алиса вошла стремительно и быстро найдя взглядом Валентину Александровну, бодро сказала:

— Валь, я возьму яблочко?

— Конечно, родная, бери на здоровье! — искренне улыбнулась ей та.

Повариха, получив ранение, больше остальных осознавала реальность нависшей над убежищем угрозы, и очень хорошо понимала, благодаря кому пока что получается выстоять. Многие как будто не воспринимали происходящее всерьёз. Им казалось, что со временем всё рассосётся само собой. Ну, бузит там кто-то вокруг убежища, надоест им, перестанут, и всё будет как прежде.

Только вот это была не буза, а спланированная агрессия. И цель у агрессоров тоже была. Они явно хотели захватить убежище. Мы не понимали зачем, что они хотят здесь найти или сделать. Но все события свидетельствовали о том, что им это жизненно необходимо и они это сделают во что бы то ни стало, не считаясь с расходами.

А помощи ждать неоткуда, приходится надеяться только на себя.

Для убежища, конечно, большое везение, что мы пришли именно тогда, когда пришли. А для нас? Вопрос сложный! Казалось бы, мы влезли в большие чужие проблемы, однако, если подумать, в процессе всего происходящего я узнавал много нового и получал бесценный опыт.

Конечно, чтобы потом была возможность его применить где-то, хорошо бы не сдохнуть в процессе этого получения.

После прихода Алисы уже точно все были в сборе. Пока все собирались, мы раздвинули столы и стулья в стороны, освободив большое пространство в середине.

Поняв, что сейчас начнётся, все замолчали и внимательно стали смотреть на хранителя.

— Друзья, — сказал тот, выдержав небольшую паузу, — мы собрали вас среди ночи, чтобы, во-первых, сообщить неприятную новость, а во-вторых, выяснить, кто в этой новости виноват.

В толпе послышалось тревожное шевеление. Люди заёрзали. Оно и понятно, даже если ты ничего плохого не сделал, когда говорят, что будут искать виноватого, невольно начинаешь напрягаться и думать, вдруг возникнет ошибка и обвинят тебя? Мозг начинает подкидывать всякие негативные варианты развития событий, даже если к этому нет предпосылок.

— Григория убили, — сказал хранитель, и шум стал значительно сильнее, — и сделал это один из нас, — добил их хранитель своим заявлением. После этого гул голосов стал совсем громким, люди возмущённо переговаривались и обменивались мнениями о произошедшем.

Хранитель благоразумно дал им некоторое время переварить эту новую информацию.

А я стоял чуть в стороне и внимательно разглядывал лица, пытаясь понять, кто ведёт себя неестественно. Кто знал о произошедшем, и теперь только играет возмущение и гнев?

Мы предварительно договорились с хранителем о порядке действий. Поскольку основной подозреваемой была женщина, то сначала мы хотели проверить мужиков. Потому что потом, если крот… или «кротовка» вскроется, то до мужчин дело может и не дойти, а хотелось проверить всех, потому что нет никаких гарантий, что шпион только один.

Когда шум стих, хранитель продолжил:

— Поскольку убежище не допустило бы присутствие на своей территории убийцы, как мы уже могли убедиться на проникших сюда оборотнях, то, следовательно, этот негодяй носит с собой защитный амулет, который не позволяет убежищу с ним расправиться.

— И как будем его искать? — спросил кто-то из местных.

— Очень просто, всем нужно будет раздеться и дать обыскать свои вещи, — сказал хранитель.

— Это нарушение наших прав! — неожиданно тонким голосом сказала одна из молоденьких девочек.

— Когда всё закончится, подашь на нас жалобу, — не удержавшись, ответил я ей.

— Кому? — серьёзно спросила девушка.

— Тому, кто наделил тебя правами, которые мы нарушили, кому же ещё, — сказал я.

Девушка поняла, что я над ней издеваюсь, и замолчала.

— Но это же как-то не по-людски… — сказала Валентина Александровна, — может быть, хоть по одному проверять будете? А то людям неловко и стыдно, раздеваться друг перед другом.

— За это не волнуйся, — сказал хранитель, — мы разделим вас на две волны. Сначала проверим всех мужчин, а женщины в это время встану у дальней стены и отвернутся. А потом поменяетесь местами, и будем проверять женщин. Проверять мужчин будем мы, а женщин Алиса. Мы тоже отвернёмся. Если кто-то захочет ей помочь, то их она проверит первыми, и дальше вы будете работать вместе. Это очень бы ускорило процесс, но дело это добровольное, разумеется.

— А вас тоже будут проверять? — выкрикнула всё та же боевая девчонка, которая хотела бороться за права. Так и хотелось подумать на неё, что это именно она крот, раз пытается возражать. Но я себя останавливал, понимая, что всё не так просто. Крот не должен лезть на рожон, а постараться слиться по-тихому.

— Нас уже проверили, — сказал я, —