здесь не хватает ещё двоих охранников, они сейчас дежурят на входе. Мы с ними проверили друг друга, так что можете быть спокойны.

— Ну, надо, так надо! — сказал плешивый пожилой мужичок и спустил штаны.

— Стоп! — резко сказал я, — мы же сказали, как это всё будет происходить! Женщины отходят к стене и отворачиваются, только потом вы раздеваетесь!

— А мне скрывать нечего! — уперев руки в бока, сказал мужичок.

— Если тебе нечего скрывать, это вовсе не значит, что мы хотим на это смотреть, — осуждающей сказала Валентина Александровна, и, слегка склонив голову, скользнула по мужичку взглядом, — хотя да, ты прав, скрывать тебе действительно особо нечего!

Мужичок вспыхнул и через секунду стал красный как помидор, а вот слов чтобы возразить у него не нашлось.

— Ты сам подставился, — развёл я руки в стороны, — видимо, не всё продумал, прежде чем спускать штаны!

— Удивить всех хотел! — сказала от стены Валентина Александровна, — да, в общем-то, у него получилось, — она хохотнула, — удивил!

Мужик уже казалось что дымится от стыда и возмущения, однако выдержки у него хватило, чтобы не броситься подбирать штаны, тем самым опустив себя в глазах женщин ещё больше. Нет, он дождался, пока все отвернутся, и продолжил раздеваться.

— А можно стул взять, чтобы одежду положить? — спросил молодой парень.

— Конечно, — кивнул я.

А я всё поглядывал на женщин, которые выстроились к нам спиной. Мне казалось, что крот должен проявиться рано или поздно. Не может же она вот так просто ждать, пока её обнаружат? А может быть, я ошибся? А вдруг у неё нет никакого амулета? А вдруг всё вообще не так, и мы упускаем что-то важное?

— А где ребёнок? — вдруг воскликнул я, не успев даже обдумать пришедшую в голову мысль.

— Мила с ним вызвалась посидеть! — испуганно обернулась Валентина Александровна, но тут же снова отвернулась, увидев ряд мужских задниц.

— Совсем охренели? Сказано же было, всем сюда прийти! Где она! — заорал я.

— На жилом уровне, налево в самом конце комната, — сказал хранитель, — там должна быть.

— Лиса, следи за ними, никого не выпускай, ни под каким предлогом! — проорал я уже из коридора, спеша вниз.

За мной раздались шаги, и я понял, что это хранитель. Больше было некому, Алиса бы не выпустила.

Промчавшись пулей до жилого уровня, я передумал искать её здесь. Если это действительно она, и если это её способ сбежать, то ждать она не будет. Нужно было быстрее бежать к люку. Я пронёсся через технический этаж, спрыгнул через люк на первый уровень коммуникация, чуть не переломав себе ноги, и вскоре был возле люка, который доставил нам уже столько хлопот.

Люк был открыт, железный засов валялся рядом.

Я хотел с досадой выругаться, и даже уже набрал в лёгкие воздух, как услышал снизу шорох, как будто кто-то споткнулся. Она была рядом и только недавно спустилась! Недолго думая, я прыгнул в люк, повис на руках, держась за край, и соскочил вниз.

Впереди мерцал маленький огонёк светоча.

— Догоню, суку! — сквозь зубы процедил я, бросаясь в погоню, изо всех доступных мне сил.

Эх, жаль маны по-прежнему почти нет!

5. А счастье было так возможно…

Удирала она быстро. Смогла добраться до выломанной решётки и спуститься на нижний уровень, туда, где бежал ручеёк. Это была уже финишная прямая.

Уж не знаю, успела бы она от меня убежать или нет, если бы не споткнулась. Но она споткнулась, на всей скорости полетела вперёд и плашмя шлёпнулась в ручей. Пока вставала, я успел её нагнать.

Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша после бега. С неё обильно стекала вода, волосы висели мокрыми прядями, смотрела она исподлобья злым взглядом. И в этом взгляде не было ни сожаления, ни раскаяния, ни чего-то подобного.

Хотя нет, сожаление всё-таки было. Она сожалела, что попалась. Наверное, она рассчитывала и дальше всех дурачить, но когда узнала про общий сбор, то поняла, что надо уходить.

Однако не успела! Возможно, она некоторое время выжидала, что будет дальше. Если бы побежала сразу, как только все ушли, то я бы вряд ли её догнал. Но эти несколько минут всё испортили.

— Ребёнка хоть не убила? — спросил я, про себя радуясь, что не побежал в комнату проверять, там ли она, иначе бы упустил.

— Нет, — злобно сказала она, — зачем?

— Хорошо, — сказал я, — и у меня к тебе точно такой же вопрос: зачем?

— Что зачем? — не поняла девушка.

— Зачем ты предала своих? — спросил я, — что такого тебе пообещали, что из нормального человека ты решила превратиться в дерьмо? Какой мотив? Страх или жадность? Боялась нашего поражения, или тебе посулили награду?

— Тебе не понять! — бросила она в меня слова, как будто плюнула.

— Конечно, куда уж мне! — усмехнулся я, — и всё же, почему?

— Потому что он великий! — сказала девушка, и в голосе звучало преклонение, не меньше, — а вы все ничтожества!

— Водяной-то великий? — спросил я.

— Не смей произносить его имя! Ты недостоин! — опять, как будто плюя в меня, прокричала девушка, — как вообще у тебя на него рука поднялась! За это ты будешь умирать медленной смертью! Он придёт за тобой!

— Что? — не веря своим ушам, медленно произнёс я, — у нас в плену был сам Водяной?

Девушка открыла рот от удивления. До неё вдруг дошло, что мы не догадывались, кого поймали, а она нам сейчас это выболтала. И путь он сбежал, но зато мы теперь знаем, как он выглядит, а также знаем, что кирпич по башке вполне себе вырубает этого великого. О чём я не преминул ей сообщить.

— Твой великий очень легко теряет сознание, — усмехнулся я.

— Он убьёт тебя! — сказала девушка.

— Не понимаю! Так и не понимаю, почему ты всё это сделала… — покачал я головой, — многое можно было бы даже простить, но ты убила своего! За это не будет пощады!

— Я знала, на что шла! — злобно сказала девушка, — это необходимая жертва! Но мы всё равно встретимся с ним на небесах и там будем