Лицо Анны озарилось счастливой улыбкой.

– Спасибо.

Джошуа ощутил невольный прилив нежности и сочувствия. Бедняжка мечтает о невозможном! Ей невдомек, что ее чувства никогда не будут взаимными. Он мог бы открыть ей глаза, но знал, что не имеет на это права.

– М-милорд? – осторожно позвали с порога. Обернувшись, Джошуа увидел Пег, одетую в неряшливое коричневое платье и широкий белый фартук, который делал ее похожей на гигантскую репу. Нервно заламывая свои пухлые короткие пальчики, служанка присела в реверансе. – Пожалуйста, сэр, спуститесь в кухню. Вернулся ваш слуга, мистер Харрингтон. Он хочет вам что-то сказать.

Лорд оживился. Может быть, Гарри повезло, и он узнал, кто стрелял в Анну?

– У вас есть пять минут, – строго сказал он Дэвиду Панкхерсту. – По истечении этого времени вы должны покинуть спальню. Моей пациентке нужен покой.

Лорд Джошуа размашистым шагом вышел из комнаты. Анна смотрела ему вслед, охваченная любопытством, которое было сильнее гнева. Интересно, поймал ли его слуга таинственного стрелка? Ей хотелось встать, пойти за лордом и выяснить все подробности, но у девушки раскалывалась голова, и она боялась, как бы не случился новый приступ тошноты.

– Нахальная скотина! – Дэвид хватил кулаком по ладони. – Распоряжается как у себя дома!

– Вообще-то он действительно какое-то время будет здесь жить, – призналась Анна.

Дэвид выпучил глаза и лишь через пару секунд обрел дар речи.

– Что ты сказала?

– Мама предложила ему остаться до тех пор, пока я не поправлюсь.

– Проклятие! Ты не сказала ей, что он подлец?

– Она не стала бы слушать. Ты же знаешь, как моя мама любит аристократов.

– Кеньон – полное ничтожество. Сейчас я с ней поговорю.

Развернувшись на каблуках, Панкхерст пошел к двери.

– Не надо, прошу тебя! – воскликнула Анна. Панкхерст оглянулся, хмуро сдвинув брови. – Мама наверняка уже раструбила о своем госте соседям. Я не хочу ее разочаровывать.

– Она должна знать правду! Приличным женщинам опасно иметь дело с Кеньоном.

– Он поживет здесь всего несколько дней, а потом уедет навсегда.

По глазам Дэвида Анна поняла, что, он в ней разочарован, и почувствовала себя виноватой.

– Мне невыносимо его присутствие. Ты не разрешила бы ему остаться, если бы знала, что он сделал с моей семьей.

– Я знаю! И возмущена не меньше тебя.

Дэвид продолжил, пропустив эту реплику мимо ушей:

– Ты не видела, как этот негодяй обращался с Лили. Он клялся ей в вечной любви, ухаживал за ней, завоевал ее сердце, а потом…

– А потом бросил, – закончила Анна, которая уже много раз слышала эту историю. – Он расторг помолвку накануне свадьбы. Крайне возмутительный поступок!

– Вот именно, – согласился Дэвид, ухватившись за край ветхого письменного стола, за которым Анна разбирала счета и вела мамину корреспонденцию. – Я застал мою сестру рыдающей в спальне. Дрожа от пережитого потрясения, она сказала, что Кеньон разбил ее сердце и поставил ее в постыдное положение отвергнутой невесты.

В душе Анны шевельнулось сочувствие, смешанное с гневом. Если бы она была там, возможно, помогла бы Лили пережить горе. Но трагедия случилась в Лондоне семь лет назад – до того как Дэвид с семьей переехал в Брайтон. Анна познакомилась с Дэвидом в церкви. Выяснилось, что они оба любят петь в хоре, собирать на берегу морские ракушки, и кататься верхом по сельским дорогам.

– Да, лорд Джошуа – бесчувственный человек, – начала Анна.

– Бесчувственный! Да если бы он застрелил Лили из пистолета, это было бы не так жестоко.

Анна видела, как возбужден Дэвид, и это ее тревожило. Если сегодня утром лорд выстрелил в воздух, это еще не значило, что он будет так же милосерден на следующей дуэли. Она передернулась, представив себе Дэвида, лежащего на холодной туманной поляне. Его белая рубашка залита кровью, красивые голубые глаза навсегда закрыты…

– Прошу тебя, Дэвид, перестань растравлять себя. Он скоро уедет отсюда и больше никогда нас не побеспокоит.

Дэвид сердито вышагивал по комнате.

– Я не могу так легко забыть его подлый поступок, – процедил он сквозь зубы. – Ты еще не все знаешь. Есть одна вещь, которую я тебе не рассказывал. Это касается Кеньона и моей сестры.

– Так расскажи, я слушаю.

– Хорошо. Ты должна понять, какой он подлец. Он грязно приставал к моей сестре. Когда она ему отказала, он принялся соблазнять компаньонку Лили, ее ближайшую подругу Кэтрин.

Анна тихо охнула.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Моя сестра застала их вдвоем за день до свадьбы. Он имел наглость обвинить в случившемся Лили. Ему не понравилось, что она отказала ему в близости до того, как стала его законной женой.

У Анны засосало под ложечкой. Лорд Джошуа пытался обесчестить свою невесту! Потерпев неудачу, он затащил в постель лучшую подругу Лили. Подумать только, какое бесстыдство! И это накануне собственной свадьбы!

Вспомнив, как он схватил ее за грудь, Анна покраснела до корней волос. Да, этот человек способен на все.

Дэвид продолжал взволнованно ходить по комнате.

– Я тебя шокировал, – сказал он. – Подобные истории не для дамских ушей. Но я хотел убедить тебя в низости Кеньона.

Когда Дэвид вызвал лорда Джошуа на дуэль, Анна сочла этот поступок глупым и безрассудным. Однако теперь она понимала, почему он жаждал крови.

– Я не виню тебя за то, что ты сердишься.

– Сержусь? Да я вне себя от гнева! – Сжав руки в кулаки, он совершил еще один круг по тускло освещенной спальне. – Кеньон уехал на континент, оставив Лили опозоренной. Люди шептались за ее спиной, называя отвергнутой невестой. Он нарушил свою клятву, сделав мою сестру несчастной.

Анна была возмущена подлостью лорда.

– Лили не стоило горевать о таком презренном человеке. Она должна была жить дальше с гордо поднятой головой.

– Она была не такая, как ты, – вздохнул Дэвид, остановившись возле камина и уставившись в холодный очаг. – Ей недоставало силы и мужества, чтобы справиться со своей бедой. Она была нежной и хрупкой, как цветок, от названия которого произошло ее имя.

– Идеальная женщина, – пробормотала Анна и тут же закусила губу, испугавшись собственного сарказма. «Что это на меня нашло?» – удивилась она.

Но Дэвид был с головой погружен в горестные воспоминания и не заметил язвительной нотки в ее голосе. Анна ощутила невольный укол зависти. Ей тоже хотелось быть нежной и хрупкой. Почему Бог сделал ее высокой, острой на язычок и прагматичной? Впрочем, проведя детство в окружении девяти непослушных братьев, каждый из которых превосходил ее в физической силе, она волей-неволей приобрела способность твердо стоять на ногах и улаживать любые неприятности.