Неизвестно, преуспеет ли Google, воплощая эти грандиозные планы в жизнь, но, во всяком случае, свою роль компания видит именно так. Когда Пейдж говорит, что Google изменит будущее человечества, речь идет не о каких-либо удобствах, а об изменении направления эволюции в дарвиновском смысле. Не будет преувеличением сказать, что она пытается создать новый биологический вид, превосходящий человеческое естество.

Пейдж и Брин создают мозг, свободный от систематической ошибки, вносимой человеческой природой, от иррациональных желаний и сомнительных сведений, которые он получает от органов чувств, то есть от всего того, что порождается нашим телом. На пути к этой цели они пытаются разрешить задачу, поставленную задолго до изобретения компьютера. Google пытается дать ответ на вопрос, возникший несколько веков назад в ходе яростной битвы между нарождающейся наукой и обороняющейся церковью. Этот проект возник одновременно с рождением современной философии как таковой и появлением фигуры Рене Декарта.

Следы идей Ларри Пейджа ведут на утлое суденышко, борющееся с Северным морем где-то в начале XVII столетия. В каюте спит Рене Декарт. Подобные путешествия Декарт предпринимал часто. За свою жизнь он так и не осел на одном месте. Он мог быть гордецом и спорщиком, невероятно закрытым и нарочито загадочным. Даже спустя столько лет мы не можем сказать, что гнало его в дорогу все эти годы, почему он, точно беглец, странствовал от одного убежища к другому.

Из всех мест, где он бывал, протестантская Голландия в наибольшей степени стала ему домом – хоть это и странно, ведь по образованию он был иезуитом до мозга костей. Именно в Голландии Декарт прожил дольше всего и именно там создал основы своей философии. Историк отметил бы также, что именно там, в Амстердаме, он утратил девственность в объятиях горничной. С чисто исследовательской отстраненностью он зафиксировал этот факт на форзаце подвернувшейся книги, словно результат эксперимента. Дочь от этого союза получила имя Франсина, и он рассчитывал отправить ее учиться во Францию. Ее жизнь, увы, оказалась краткой. Она умерла от скарлатины, не достигнув шести лет.

Декарт любил спать. Самые глубокие идеи приходили ему во сне. Часто он проводил в постели целое утро, но в путешествии это было невозможно. Капитан корабля смотрел на философа с подозрением. Особенно же ему хотелось выяснить, что Декарт держит в сундучке возле кровати. Среди ночи он вломился в каюту и открыл сундук. Внутри он обнаружил странную машину, неожиданно похожую на живое существо, робота на пружинах, автомат. По некоторым сведениям, машина была очень похожа на Франсину, причем Декарт называл ее именно так. Придя в ужас от своей находки, капитан выволок творение Декарта на палубу и бросил его за борт.

Эту историю пересказывали многократно, особенно недоброжелатели Декарта. Не подлежит сомнению, что это ложь, не более чем специально запущенный слух. Как замечает один из его биографов, она имеет пугающий сексуальный оттенок. В то же время у клеветников была веская причина сочинить подобную басню: Декарт действительно был страстно увлечен автоматами, хоть и не держал их в ящике возле кровати. Наступление в Европе века машин, одной из глав великой научно-технической революции, как раз пришлось на его жизнь. В садах королевских дворцов изобретатели демонстрировали свои изощренные механизмы: статуи, приводимые в движение водой, манекены, играющие музыку, или же куклы-автоматы, способные кружиться и жестикулировать. Механизмы на магнитах и пружинах были мечтой Декарта. Но что важнее, они должны были сыграть ключевую роль в его проекте прекращения войн, раздиравших Европу: войн между религиями, между религией и наукой.

Грязное, кровавое, раздираемое войнами семнадцатое столетие коснулось Декарта непосредственно. Он служил и в католической, и в протестантской армии во время Тридцатилетней войны, внутреннего конфликта, который должен был определить религиозное будущее Германии и в который ввязались все основные европейские державы. В это время все в Европе казалось неверным и опасным. Несмотря на относительную толерантность Голландии, Декарт постоянно жил в смертельном страхе перед инквизицией. Чтобы избежать судьбы Галилея, он годами не публиковал свои рукописи.

Существуют противоположные мнения насчет того, остался ли Декарт католиком и верующим вообще. (Можно выдвинуть аргумент, что его доказательства бытия Божия настолько запутанны, что изначально задумывались как средство подчеркнуть абсурдность этой задачи.) Как отчаянно он ни цеплялся за свою веру, его образование и путешествия делали его идеальным кандидатом на роль парламентария в войне между религией и наукой.

Центром его теории были автоматы. Тела живых существ, даже людей, были всего лишь машинами. Человеческое тело – «большая, лишенная мысли вещь» – механически приходит в движение, отзываясь на внешние воздействия, словно сделанное из рычагов и пружин. Наши тела могут быть описаны научными законами, в точности как движение планет. Если бы Декарт остановился на этом, его теория вызвала бы ярость церкви. Католическая доктрина настаивала, что человек есть высшая форма жизни, превосходящая всех остальных живых существ. Но Декарт на этом не остановился. Он утверждал, что наша плотская оболочка содержит божественную искру, поднимающую нас над животным царством. Внутри нашей тленной аппаратной части, «темницы тела», как называл ее Декарт, находится программное обеспечение – разум. Именно он объединял, по Декарту, рассудок и бессмертную душу, способность делать выводы и богоподобные качества человека.

Это была мастерски построенная квадратура круга. Декарт сумел использовать скептицизм в качестве основы правоверия. Он сохранил важнейшие элементы церковной доктрины – бессмертную душу как минимум, – одновременно расчистив естественным наукам дорогу к знанию.

Впрочем, решив одну проблему, Декарт создал множество других, поставив вопросы, с тех пор приводившие в неистовство философов и теологов. «Я – мыслящая сущность, способная существовать без тела» – писал Декарт. Если это так, то почему не освободить разум из темницы тела? Декарт старался изо всех сил. Он создал философский метод, чем-то напоминающий современное руководство по самопомощи, вернее, извлеченный из него план. Он составлял правила достижения «чистого понимания» или «чистого рассуждения». Он освобождал свой ум от запросов тела, чтобы дать место идеям, для которых Всевышний предназначил его. Как внушал себе Декарт: «Сейчас я закрою глаза, заткну уши, закрою двери для всех чувств и даже изгоню из моих мыслей все образы телесных вещей». Для него это был не просто способ концентрации ресурсов собственного ума, а метод освобождения человечества. Историк науки Дэвид Нобл описывал проект Декарта так: «Он верил, что с помощью его философского метода человечество сможет преодолеть эпистемологические ограничения своего падшего состояния и вернуть себе власть над некоторыми скрытыми божественными способностями».

Одержимость Декарта передалась философии в целом. На протяжении столетий математики и логики – Готфрид Лейбниц, Джордж Буль, Альфред Норт Уайтхед – работали над созданием системы, которая позволила бы выразить мысль в ее чистейшей (следовательно, божественной) форме. Но несмотря на весь гений, заложенный в создание новых систем, им все равно приходилось иметь дело с темницей тела.