Испанец, землисто-бледный, со вздувшейся на лбу шишкой — там,где его поразила рукоять пистолета, — сидел на ларе в красивой просторной каютеи, хотя руки его были связаны, пытался сохранить надменность, приличествующуюкастильскому гранду в присутствии наглого морского разбойника. Но Истерлингсвирепо пригрозил развязать ему язык с помощью самого незамысловатого средства,именуемого пыткой, после чего дон Ильдефонсо, поняв, что сопротивлениебессмысленно, начал угрюмо отвечать на вопросы пирата. Его ответы, как идальнейшее обследование корабля, показали Истерлингу, что ценность захваченнойим добычи превосходила самые смелые его мечты.

В руки этого пирата, в последнее время совсем не знавшегоудачи, попало одно из тех сокровищ, о которых мечтали все морские бродяги совремён Фрэнсиса Дрейка. Галион «Санта-Барбара» вышел из Порто-Белло,нагруженный золотом и серебром, доставленным через перешеек из Панамы.

Галион покинул гавань под охраной трёх военных кораблей инамеревался зайти в Санто-Доминго, чтобы пополнить запасы провианта, перед темкак плыть к берегам Испании. Но ураган, разбушевавшийся над Карибским морем,разлучил галион с его охраной и загнал с повреждённой грот-мачтой в проливМона. Теперь он возвращался назад в Санто-Доминго, надеясь встретиться там сосвоими спутниками или дождаться другого каравана, идущего в Испанию.

Когда горевшие алчностью глаза Истерлинга увидели слитки втрюме «Санта-Барбары», он оценил это сокровище примерно в два — два с половиноймиллиона реалов. Подобная добыча может попасть в руки пирата лишь раз в жизни;теперь и он и его команда должны были стать состоятельными людьми.

Однако владение богатством всегда чревато тревогой, иИстерлинг думал сейчас только о том, как бы поскорее доставить свою добычу вбезопасное место, на Тортугу.

Он перевёл с «Бонавентуры» на галион призовую команду всорок человек и, будучи не в силах расстаться со своим сокровищем, сам перешёлтуда вместе с ними. Затем, наспех устранив повреждения, оба корабля повернулиобратно. Двигались они медленно, так как шли против ветра, а галион к тому жепочти утратил ходкость, и давно уже миновал полдень, когда они вновь увидели натраверсе мыс Рафаэль. Истерлинга тревожила такая близость Эспаньолы, и онсобрался было отойти подальше от берега, когда с марса «Санта-Барбары» донёссякрик, и вскоре уже все они заметили то же, что и дозорный.

Не далее как в двух милях от них огромный красный корабльогибал мыс Рафаэль и шёл прямо на них под всеми парусами. Истерлинг, не верясвоим глазам, схватил подзорную трубу; сомнений быть не могло, хотя это иказалось невероятным: перед ним был «Синко Льягас» — корабль, за которым онгнался и в спешке, по-видимому, перегнал.

На самом же деле «Синко Льягас» был захвачен бурей вблизиСаманы, и его шкипер, Джереми Питт, укрывшись там за мысом, в безопасномубежище переждал бурю, а затем поплыл дальше.

Истерлинг не стал гадать, каким образом «Синко Льягас» такнеожиданно появился перед ним, а просто счёл это знаком, подтверждавшим, чтофортуна, столь немилостивая к нему прежде, теперь решила осыпать его дарами.Ведь если ему удастся завладеть этим могучим красным кораблём и перенести нанего сокровища «Санта-Барбары», он сможет, ничего не опасаясь, немедленновозвратиться на Тортугу.

Нападая на судно, столь хорошо вооружённое, как «СинкоЛьягас», но обладающее малочисленной командой, разумнее всего было идти прямона абордаж, и капитану Истерлингу казалось, что для более ходкого иповоротливого «Бонавентуры» это не составит труда, тем более что себя он считалопытным моряком, а своего противника — тупоголовым невеждой в морском деле,презренным докторишкой.

Поэтому Истерлинг просигналил Чарду о своих намерениях, иЧард, жаждавший свести счёты с человеком, который уже однажды посмел одурачитьих всех, проскользнув ужом у них между пальцами, сделал крутой поворот иприказал своим людям готовиться к бою.

Питт вызвал из каюты капитана Блада, тот поднялся на ют ипринялся наблюдать в подзорную трубу за приготовлениями на борту своего старогоприятеля — «Бонавентуры». Смысл их стал ему тут же ясен. Конечно, он былморским врачом, но вовсе не таким уж тупоголовым невеждой, каким опрометчивоназвал его Истерлинг. Его служба во флоте де Ритёра в те ранние бурные дни,когда он не слишком усердно занимался медициной, помогла ему постичь тактикуморских сражений так основательно, как и не снилось Истерлингу. И теперь он былспокоен. Он покажет этим пиратам, что уроки, преподанные великим флотоводцем,не пропали даром.

Если «Бонавентура» мог рассчитывать на победу, только пойдяна абордаж, то «Синко Льягас» должен был полагаться лишь на свои пушки. Ведь,располагая всего двадцатью способными драться людьми, Блад не мог надеяться наблагоприятный исход схватки с противником, который, по его расчётам,десятикратно превосходил их численностью. Поэтому он приказал Питту привестикорабль как можно ближе к ветру, чтобы затем поставить его против борта«Бонавентуры». На батарейную палубу он послал Огла, бывшего канониракоролевского флота, отдав под его начало всю команду, кроме шестерых человек,которым предстояло управлять парусами.

Чард немедленно догадался, что он задумал, и выругалсясквозь зубы — ветер благоприятствовал этому манёвру Блада. Кроме того, у Чардабыли связаны руки — ведь он хотел захватить «Синко Льягас» целым и невредимым,а следовательно, не мог, прежде чем взять его на абордаж, предварительнорасстрелять из пушек. К тому же он отлично понимал, что грозит «Бонавентуре»,если на «Синко Льягас» сумеют правильно использовать свои дальнобойныекрупнокалиберные пушки. А судя по всему, кто бы сейчас ни командовал этим кораблём,ему нельзя отказать ни в умении, ни в решительности.

Тем временем расстояние между кораблями быстро сокращалось,и Чард понял, что должен немедленно что-то предпринять, иначе «Синко Льягас»подойдёт на пушечный выстрел со стороны его правого борта. Держать ещё круче кветру он не мог и поэтому повернул на юго-восток, намереваясь описать широкийкруг и приблизиться к «Синко Льягас» с наветренной стороны.

Истерлинг наблюдал за этим манёвром с палубы «Санта-Барбары»и, не поняв, в чём дело, выругал Чарда дураком. Он принялся осыпать его ещёболее свирепыми ругательствами, когда увидел, что «Синко Льягас» внезапносделал левый поворот, словно намереваясь преследовать «Бонавентуру». Чард,однако, только обрадовался этому манёвру и, обрасопив паруса, позволилпротивнику приблизиться. Затем, вновь забрав ветер всеми парусами,«Бонавентура» галсом бакштаг помчался вперёд, намереваясь описать задуманныйкруг.

Блад догадался о его намерении и, в свою очередь обрасопивпаруса, занял такую позицию, что «Бонавентура», поворачивая на север, неминуемодолжен был подставить ему свой борт на расстоянии выстрела его тяжёлых орудий.Чтобы избежать этого, Чард был вынужден снова идти на юг.