Вопрос, куда вдруг посреди ночи девалась Катька, занимал меня весь вечер. И весь следующий день, вернее полдня, аккурат до того момента, когда я отправилась в гастроном за продуктами. В ближайший, через дорогу. Где и произошло нечто такое, что заставило меня надолго позабыть о Катьке. Одна случайная встреча. По крайней мере я сильно на это надеялась. Потому что в противном случае сами собой напрашивались выводы. И очень даже неутешительные.

Теперь по порядку. Я только что расплатилась за покупки и неторопливо упаковывала сумку. И вдруг мой праздно брошенный в окно взгляд механически зафиксировал высокого, ладно скроенного парня, вылезающего из припаркованной у магазина видавшей виды фиолетовой «шестерки». Сначала я подумала, что такому красавцу совсем не к лицу его старый драндулет, что ему пошел бы черный «мерс» или красный «Ягуар», и только потом сообразила: да я же его видела! Это же тот самый неотразимый мачо, с которым я нос к носу столкнулась в Инессином подъезде у лифта. Только на этот раз его роскошные кудри были стянуты резинкой на затылке, а глаза «с волокитой» упрятаны за черными очками в модной оправе.

При том что, разумеется, я могла и обознаться. Мало ли на свете похожих друг на друга людей. Есть даже шоу двойников, ездят себе по необъятным просторам и зарабатывают на хлеб с маслом тем, что кого-то напоминают. Аллу Пугачеву, к примеру. Или международного террориста Усаму. У нас в Чугуновске они весной гастролировали, так публика осталась весьма довольна. А все потому, что живая Пугачева раз этак в двадцать дороже, а любоваться на Усаму в подлиннике вообще желающих мало.

Рассудив таким образом, я несколько успокоилась, однако предпочла ретироваться из магазина не через ту дверь, в которую степенно входил красавец, сильно смахивающий на того, московского. Я даже не поленилась с безопасного расстояния изучить номера его колымаги. Выяснилось, что они местные, и на душе у меня как-то потеплело. Подхватив авоськи, я пыхтя пошкандыбала домой. Проходя мимо осиротевшей в отсутствие хозяйки квартиры Лили, вспомнила, что она строго-настрого велела мне поливать ее цветочки, и, быстро выгрузив закупленные харчи в холодильник, снова выскочила на лестничную площадку. Прямо в домашних тапках.

Без Лили квартира выглядела пустой и заброшенной. А главное — необжитой, как гостиничный номер средней руки. Ну знаете такие: кровать под казенным покрывалом, на тумбочке — лампа с инвентарным номером, а на стене — тусклый пейзажик: две сизые елки в тумане. Чтобы командированные долго не заживались.

У Лили-то, конечно же, все по-другому. Дорогая мягкая мебель, чертова уйма всякой бытовой техники. Да одна только выставка французских духов на туалетном столике чего стоит, выбор получше, чем в парфюмерном магазине средней руки. А еще повсюду фотографии хозяйки, в рамочках и без оных. Лили во всех видах: строгая, в очках и белом колпаке — на работе, в легком сарафанчике, разомлевшая — на природе и торжественная — в свадебной фате, под ручку с юным женихом, а ныне бывшим мужем. Но без Лили все это великолепие буквально как ГУМ без фонтана. Нет, подымай выше: как Париж без Эйфелевой башни.

Эх, да что говорить о квартире! Лучше спросите, чем была без нее моя жизнь? Пресным диетическим супом моей свекрови, вот чем! Ни тебе холестерина, ни тебе адреналина. А сколько нового я узнала от Лили, не считая хламидиоза! Медицинскую энциклопедию читать не надо. Уж на что Маоист поначалу ее невзлюбил, мол, шума от нее много, и тот в конце концов смирился. Просто смывается в гараж, когда она приходит, а мы с Лили ничего против не имеем.

Мне и глаза закрывать не надо, чтобы представить Лили восседающей в своем любимом кресле у окна. В роскошном шелковом халате — красные розы на вечернем небе — с чалмой из полотенца на голове, а в тонких пальцах — пилка для ногтей, как смычок от скрипки. Загадочно улыбается уголками рта, дескать, знаю-знаю, а чего знает, поди разберись.

Да, жалко, что ее нет, было бы по крайней мере с кем обсудить мои московские приключения. А впрочем, может, это и к лучшему, потому что для меня же полезнее все забыть. А вот не было ничего, и баста. Никуда я не ездила, полола грядки и стерегла квартиру Лили. А Москва… Какая Москва? Вы меня там видели? Вот и помалкивайте! Вместе с Бубнильщиком.

Ладно, пора заняться и цветочками. А прежде подушиться чем-нибудь экзотическим из коллекции Лили. Паломой Пикассо хотя бы. Лили, кстати, утверждает, что это мой запах. А что, сгодится. А вот эти, в синей коробочке, не разберу, как называются, тоже ничего. И в красной. Перенюхав все духи, я взялась за косметику. Сильно подвела глаза и пририсовала стрелки чуть не до ушей, как это делает Лили. Постояла перед зеркалом, полюбовалась и щедро накрасила губы, обвела темным карандашом контур и ахнула. Прямо хоть сейчас в шоу двойников. Раззадорилась и сбегала в ванную. За знаменитым халатом и полотенцем. Результаты превзошли все ожидания. Войди сейчас в комнату Лили, наверняка решила бы, что видит собственное отражение.

Но Лили, конечно, не вошла, поскольку находилась за полторы тысячи километров, нежилась под теплым солнцем Кавказа и плотоядными взглядами его гордых сынов, зато в дверь кто-то позвонил. Я, как была в халате и полотенце, прошлепала в прихожую и приложилась к «глазку». В сумраке лестничной площадки проступил нечеткий мужской силуэт. Очень интересно. Может, это тайный воздыхатель Лили, о котором я ничего не знаю. Ну хорошо, сейчас рассмотрим этого несчастного…

И я осторожно высунулась из-за двери, не забыв предусмотрительно взять ее на цепочку. Уж не знаю, с чего на меня нашла такая осторожность, учитывая, что собственную дверь я открываю нараспашку, не удосужившись даже поинтересоваться, кто там. И что же я увидела? Вернее, кого же? Неотразимого московского красавца, вот кого! Да, лопни моя селезенка, это снова был он, хотя к черным очкам и прибавилась бейсболка.

— Извините, — улыбнулась эта белозубая мечта одиноких весталок, — вы случайно не знаете, где ваши соседи? Из квартиры напротив.

— Из… Из какой квартиры? — открыла я рот от изумления.

— Из этой. — И он показал на мою же собственную дверь! — Ведь тут живет Надежда Куприянова?

Я бы, наверное, рухнула, если б не так крепко держалась за дверную ручку:

— А… Они… Их никого нет. Все уехали.

— Уехали? — опечалился красавец. — Очень жаль. А куда, не знаете?

— Не имею понятия, — выпалила я и поскорее захлопнула дверь.

* * *

Может, конечно, и найдется какой-нибудь суперпсихолог, который будет с пеной у рта доказывать, что у меня недопустимо низкий уровень самооценки, буквально не выше щиколотки, но я все равно не поверю, будто длинноволосый московский красавец пожаловал в наш задрипанный Чугуновск из-за моих красивых глазок. Зато легко допускаю, что по мою душу. Скажу вам больше, я в этом уверена на девяносто девять целых девятьсот девяносто девять тысячных. Он приехал меня угрохать, как ненужную свидетельницу чего-то, связанного с Катькиным младенцем из пробирки. За то же пострадала и Инесса, но она-то по крайней мере знала, на что шла, и наверняка рисковала за-ради хорошего куша. А я? Я влипла в эту историю по своей доброте тире глупости и ничего не заработала. Наоборот, профукала собственные сто баксов, которые, однако, не идут ни в какое сравнение с тем, что я могу потерять в ближайшее время!