Бритт тем временем принялась раскладывать на столе свои рисунки. При взгляде на сфинксов и змей, кружащих вокруг карусели, Меган почувствовала смутную тревогу. Возможно, дело было в руке Бритт и в смысле, которым она наполняла фигуры, но… Меган резко расхотелось идти смотреть на карусель.

И вообще – захотелось домой, в убогую комнату общежития, на застеленную старым бельем кровать, проснуться от странного сна, побежать на вокзал и успеть на нужный поезд, чтобы выполнить задание для журнала…

– Когда мы собираемся обратно? – спросила она.

Хью и Бритт синхронно подняли на нее удивленные взгляды:

– Обратно?

– Ну, да. Мы все ехали по делам. У нас были цели и планы перед тем, как мы застряли на том перроне. У меня задание для журнала… И я уже опаздываю на целый день с его выполнением, между прочим. Не хотелось бы попусту обострять отношения с редакцией…

Бритт пожала плечами:

– А здесь ты задание выполнить не можешь? Обязательно тащиться через горы?

Меган растерянно моргнула:

– Ты… о чем это?

Бритт подперла кулаком лицо и угрюмо посмотрела на Меган так, словно это Меган мешала ей немедленно вернуться на площадь и продолжать рисовать.

– Здесь тебе что, плохо? Прекрасный город. Ходи-снимай.

– Я не могу снимать! – почти закричала Меган. – Здесь не работают фотоаппараты, и вы знаете об этом не хуже меня, и телефоны не работают, и вообще здесь все странное. Странное! Неужели не обращаете внимания? Стеклянные шарики вместо денег! Мозаики вместо мостовой! Все люди вокруг приветливые и улыбаются! А нас сюда привезли почти насильно… Почему вас ничего не смущает?!

– Допустим, смущает, – хмыкнул Хью. – А орать так зачем?

Меган осеклась.

Хью продолжил:

– Мы здесь оказались не по своей воле, а по какой-то ошибке или умыслу. Кто и по какой причине так с нами поступил, почему именно мы – в этом надо разобраться. Пока с нами обращаются хорошо: дали денег и отпустили погулять. Надо присматриваться, прислушиваться и говорить, а не бросаться очертя голову на Сторожевые башни.

– Именно. А если нас просто не выпустят?

Меган вздохнула. Хью и Бритт, несомненно, были правы – вот только что делать с их правотой?

– Охолонись, – смягчившись, попросил Хью. – Если хочешь знать, нам это тоже не нравится. Верно, Бритт?

Бритт кивнула.

– Тебя кто-то хватится дома? – спросил Хью. – Как быстро?

– Нескоро, – помолчав, ответила Меган. – Официально меня отпустили на выходные, но в университете знают, что у меня фотопроект, и я могу задержаться. Поездку я оплатила сама… Некоторое время никто и вспоминать обо мне не будет.

– Я так и думал. Я живу сам по себе.

– В моем университете внимания не обратят, что меня нет, – вставила Бритт.

– Стало быть, у нас есть время. И мы используем его, чтобы разобраться, что это за место. Оно… – Хью помедлил, подбирая слова. – Неплохое. Не злое, как мне кажется. Мне здесь нравится. Но то, что мне где-то нравится, не значит, что тут не может быть вреда. Будем осторожными и поищем ответы на вопросы.

– Например, как Долл узнала, что мы на вокзале?

– Или… откуда она знала наши имена?

Хью кивнул.

– Именно. А для начала – допьем напитки и вернемся погреться в особняк Долл и послушаем, что она нам расскажет. Бежать впереди паровоза глупо. Особенно когда и паровоза на горизонте нет.

Посидев еще немного за столиком, они расплатились с феей-официанткой за напитки (за все ушло три стеклянных шарика) и вышли на улицу.

На площади царило оживление. Люди, одетые в яркие пальто и палантины, сновали туда-сюда, направляясь только по им известным делам.

До дома Долл было рукой подать. Хью шел молча, погруженный в свои мысли, убрав руки в карманы длинного пальто. Бритт, снова закутанная в шарф, разглядывала площадь, задержавшись взглядом на вновь закрытой плотным покрывалом карусели. Меган ежилась от холода, внезапно ставшего особенно ощутимым, и спешила к дому, радуясь, что тот находится совсем близко. Поднявшись на крыльцо, она оглядела площадь.

Прямо напротив высился помпезный особняк с высоким шпилем – тот самый дворец, который поразил воображение Меган. Шпиль украшал медный петушок, вертящийся под порывами ветра.

– Мы на самой Флауэр-сквер, – проговорила она. – Это центр города! Вот этот дом со шпилем – резиденция мэра города. Он там в самом деле живет, этот мэр, не только работает… Кто же тогда Долл, что живет в подобном месте?

– Наверняка она занимает высокое положение, – ответил Хью. – Возможно, нам стоит и об этом ее расспросить. В конце концов, что плохого в том, чтобы мы – гости издалека, случайно здесь оказавшиеся – забросали свою гостеприимную хозяйку вопросами? Не вижу здесь ничего плохого.

В словах Хью был свой резон. Для трех людей, затерянных среди гор в городе, где не было ни единой вышки сотовой связи, вполне естественно было наброситься с расспросами на гостеприимную хозяйку – особенно после утренней обзорной экскурсии по Марблиту.

Меган, стоявшая ближе всех к дверям, взялась за тяжелое дверное кольцо и трижды ударила. Послышался шум и скрип, двери распахнулись, пропуская гостей в сонный темный зёв особняка.

Складывалось впечатление, что в отсутствие тетушки Долл жизнь в доме останавливалась. Впрочем, не прошло и пары минут, как ниоткуда возникли горничные и принялись помогать выпутываться из курток и шарфов. Впрочем, свой огромный шарф Бритт привычно оставила при себе.

– А Долл дома или еще не пришла? – очаровательно улыбнувшись, спросил Хью у одной из горничных.

Та захлопала глазами:

– Она на службе! Но насчет вас оставлены все необходимые распоряжения. Вы хотите обедать?

– Возможно, чаю, – быстро ответил Хью. – В мою комнату. Мы будем сидеть там.

– Почему это в твою? – возмутилась Меган.

– Потому что. Почему бы и нет? – пожал плечами Хью и пошел вверх по лестнице.

Меган покачала головой и бросилась за ним, пытаясь на ходу придумать, как ответить на возмутительную наглость.

В черно-белой комнате Хью Меган было некомфортно. А вот Хью, казалось, чувствовал себя как дома: сбросив куртку и ботинки, с ногами завалился на черное покрывало, вытянувшись во весь рост. Бритт удобно устроилась в глубоком кресле, положив на колени раскрытый альбом.

Неловко оглядевшись по сторонам, Меган нашла взглядом стул и осторожно села на самый край, словно готовилась вот-вот вскочить и броситься прочь. Неясное чувство тревоги вернулось – и теперь, кажется, вовсе не желало отпускать.