– Без Таласса, – эхом ответил Дроссельфлауэр. – Не могу поверить. Он был моим единственным другом. Но я…

– Не удивлен? – Гвендолин фыркнула. – Ну, конечно. Ты все для этого сделал.

Хью почувствовал себя лишним.

– Так вы не поедете? – спросил он, чтобы только что-то сказать. – Теперь ведь наверняка отсюда можно будет уехать, раз чары спали?

– Нет, я остаюсь, – покачал головой Дроссельфлауэр.

Его раскосые голубые глаза покраснели и заблестели.

Гвендолин медленно подошла к нему.

– Я тоже останусь. С ним, – проговорила она. – Джозеф, сделай так, чтобы я об этом не пожалела.

Дроссельфлауэр кивнул и, подняв скрипку к плечу, заиграл пронзительную, чистую, ослепительную мелодию.

Бритт шла впереди. Хью и Меган – позади, потому что силы возвращались к Меган медленно, и ей требовалось опираться на руку Хью.

– Куда ты? – крикнул он. – Выход из города в той стороне?

– Я кое-что забыла! – обернувшись, ответила Бритт. – Кое-что очень важное!

Она почти выбежала на Флауэр-сквер – Хью и Меган едва успевали за ней. Бритт ворвалась в дом Долл стремительным ураганом и захлопнула дверь. Хью и Меган переглянулись и пожали плечами.

А потом Бритт выскочила из дома… с их сумками на плечах.

– Паспорта все еще нужны! – наставительно заметила она. – И есть еще кое-что…

Усевшись прямо на ступеньки, она достала из сумки альбом и начала вырывать из него свои рисунки.

– Зачем? – воскликнула Меган. – Они такие красивые!

– Вот именно поэтому! Они принадлежат этому городу – не мне. Пусть он и заберет.

Бритт выпрямилась во весь рост и подняла ладони с рисунками повыше. Налетел – ниоткуда – порыв ветра и, подхватив рисунки, разбросал их по площади и понес дальше, разбрасывая по улочкам и дворам.

– Так лучше, – довольно сказала Бритт и поправила упавшие на лицо волосы. – Так правильно.

Часы на платформе показывали три часа.

Поезд загудел, приветствуя собравшихся на платформе, и медленно притормозил. Вагоны были пусты. Никто не покинул город. Но никто и не приехал в него.

Меган, Хью и Бритт сели в последний вагон и расположились на развернутых друг к другу сиденьях. Четвертое место оставалось свободным.

Издалека доносились звуки скрипки.

Хью прижался лбом к стеклу и глухо заплакал, сотрясаясь всем телом. Меган взяла его за руку и крепко сжала. Бритт прикрыла глаза, слушая музыку, и улыбнулась чему-то, прозвучавшему в ее душе и откликнувшемуся на скрипку Иоганна Блума.

Поезд тронулся, оставляя Марблит позади.

– А вот и она! – Бритт с двух сторон схватили за плечи и стиснули в объятиях.

– Почему опоздала? – возмутилась Меган. – Такой день!

– Мы уже десять минут тебя ждем, – вторил пунктуальный Хью.

– Простите, это все Брайан и Ри, – засмеялась Бритт. – Как услышали, зачем мы собираемся, так не хотели меня пускать. А вдруг, говорят, опять в какую-нибудь переделку влипнешь?

– Анджей тоже был недоволен, но слово есть слово, – хмыкнул Хью.

– А моя тетя приедет только завтра. Так что я свободна как ветер. Правда, надеюсь, таких приключений у нас больше не будет, – улыбнулась Меган.

– Просто погуляем! – заверила Бритт.

Прошел год с того момента, как поезд впервые остановился на залитой зеленым светом платформе. Весь год они не виделись – только изредка переписывались в социальных сетях. Этого хватало – у каждого была своя жизнь.

Хью познакомился с Анджеем и, кажется, что-то сделал со своим ощущением одиночества – по крайней мере. Бритт так казалось из его постов и фотографий. Меган нашла через интернет свою родную тетку из отрезанной от семьи ветви и неожиданно подружилась с ней. Несмотря на расстояние через океан, дружба вышла крепкой, и теперь Меган с нетерпением ждала тетушку в гости.

А Бритт… У Бритт были Брайан и Ри, были рисунки и жизнь – самая счастливая жизнь на свете. Такая же, как и всегда… Только, разве что, чуть более наполненная чудесами, которые Бритт научилась видеть во всем вокруг.

Решение встретиться в годовщину было спонтанным, и они не могли даже вспомнить, кому первому пришло это в голову – но решение было правильным.

Они встретились почти в полночь и отправились бродить по пустому городу в ожидании того момента, как пробьет три часа ночи – и годовщину можно считать состоявшейся. Было теплее, чем год назад, но все равно нет-нет, да кто-нибудь ежился от холода, и приходилось искать очередную кофейню или бар и заказывать кофе на вынос. В последний заход Хью вынес стакан глинтвейна, и Бритт с Меган немедленно последовали его примеру.

К трем часам ночи они вышли на мост и медленно побрели в сторону туманных куполов и башен, возвышающихся на другой стороне.

Они столько разговаривали, обсуждая все, что произошло за год, и то, что произошло в Марблите, что никому не хотелось больше тратить слова. Хью неспешно потягивал через трубочку горячее вино, Меган любовалась туманом, разлившимся над рекой, а Бритт думала: ну почему же в Марблите не было реки? Как бы она украсила город.

Город, которого больше нет…

Даже статуи на мосту, казалось, улыбались, встречаясь взглядом с Бритт.

– Стойте. Слышите? – Меган остановилась и встревоженно подняла руку.

– А, что? – спросил Хью.

– Скрипка…

И правда – вдали играла скрипка. Какой уличный музыкант пойдет зарабатывать в кромешной ночи?

Из-под смычка лились ноты «Аллилуйи», и от пронзительного исполнения по спине побежали мурашки. Бритт остановилась неподалеку, чтобы не смущать музыканта – уж больно было похоже, что играет он только для себя – и придержала друзей.

Музыкант доиграл и устало опустил руку.

Хью пошарил по карманам и развел ладонями – мол, ничего! Меган разочарованно покачала головой. Тогда Бритт нащупала в кармане бумажку в десять евро и показала им обоим – мол, за всех? Получив одобрительные кивки, она приблизилась к музыканту, опасаясь спугнуть магию вокруг него, и опустила десятку в скрипичный чехол.

А потом подняла голову и встретилась взглядом с голубыми, чуть раскосыми глазами музыканта. Он улыбался.

Часы на башне показывали три часа пополуночи.