Он явно хочет подойти к ней, но мой взгляд останавливает его на полпути, и это правильное решение. Когда я на взводе, сам не знаю, что случится в следующее мгновение.

─ Всё уже в порядке, ─ отмахивается та, таща меня на выход. ─ Когда эти в себя придут, лучше их спросите, что произошло, а то я даже не поняла претензий. Всего доброго, Константин Евгеньевич.

Костя, значит?

На выходе торможу, выуживая визитку, и протягиваю мужику, глазами намекая, чтобы даже не думал втягивать в это Нику.

─ Будут проблемы — набери. Меня, ─ уточняю. ─ С наступающим.

А потом позволяю белокурой заразе утащить меня прочь, втайне наслаждаясь тем, как крепко она сжимает мою ладонь, и представляя, как эти пальцы будут сжимать мой член. Твою мать, какой же я конченый…

Пока я летаю в стране фантазий, даже не замечаю, что меня усаживают на скамейку, куда птичка вываливает содержимое рюкзака, пугающее меня наличием некоторых вещей. Отвёртка, кассетный плеер из прошлого столетия с такими же наушниками, потрёпанный блокнот, а вместо косметички огромная такая аптечка, откуда появляется пачка пластырей и мазь от ссадин.

До меня же с опозданием доходит, что сбил костяшки на одной руке. Ника подхватывает раненую лапу, придирчиво её рассматривая, а я не могу перестать пялиться на неё, пока на нас начинают таращиться редкие прохожие, но мне по бую. Я ловлю неадекватные звуки в своей груди, когда она так близко, что можно ощутить её дыхание, и нового поцелуя хочется всё сильнее.

─ Думал о тебе всю ночь, ─ срывается с языка.

─ Холодный душ обычно помогает.

Не смотрит на меня, увлечённая оказанием первой помощи, а у меня во рту от слюны уже места нет.

─ Не в этот раз, птичка.

Поднимает потемневший взгляд, и я, видимо, в шаге от нового удара.

─ Чего ты хочешь от меня? Благодарности за героическое спасение? Я не просила лезть.

Как же злит, блять, эта упёртость… С Костиком она такой не была, и я подозреваю, что у них есть какая-то долбаная связь, но это чувство во мне порождает лишь гнев, а это хреново.

─ А это что тогда? ─ киваю на пластырь, что она тут же с силой припечатывает к свежей ране, но боли я вовсе не замечаю.

─ Аванс. Чтобы держался от меня подальше, ясно?

─ Пасмурно.

─ Чего?

─ Пасмурно, говорю, ─ смотрю на небо и хочется курить. ─ Снег будет.

И через пару мгновений первые белые хлопья на самом деле падают на голову, рождая в душе кучу ненужных ассоциаций.

Ненавижу снег.

Он всегда отбирает у меня то, что дорого, но в этот раз я не позволю этому случиться.

***

Сердце до сих пор не сбавляет обороты, но я не понимаю, почему — из-за опасной ситуации, из которой удалось выйти почти без потерь или поцелуя, который позволила ему так легко, словно только этим и занималась всю жизнь.

Дура.

Он смотрит так, что против воли кровь приливает к щекам, а такого со мной не бывало, наверное, с детства. Судя по взгляду, точно знает, что у меня из-за него мозги набекрень, и только что это окончательно подтвердилось.

─ Поплыла уже? ─ скалится.

─ В твоих мечтах.

Чудовище, ещё недавно казавшееся агрессивным, довольно и не скрывает этого, хватая мои пальцы.

─ Я подвезу, и мы поговорим, ─ опять ставит ультиматум.

─ Прости, никак. Дела, ─ пытаюсь мило улыбнуться, вырывая руку и собирая свои вещи обратно в рюкзак. ─ У меня весь день сегодня посвящён самым лучшим существам на свете, и ты не входишь в их число.

На хмуром лице читается напряжённая мыслительная работа, однако сбить с толка его не удаётся.

─ Дети или животные?

─ Второе, ─ вынуждена признать с неохотой.

─ И что будешь делать?

─ Помогать медведя кастрировать.

Секундная пауза и недоумение:

─ За что?

─ Ради его же блага, ─ тяну с намёком, поднимаясь и отмечая, что даже почти в этом безлюдном закутке находятся те, кому всё ещё интересная бывшая певица. Кто-то быстро делает фото, прикидываясь, будто снимает пруд с утками, не улетевшими на юг, и я уже предвкушаю, как Тая расскажет мне об очередной сплетне.

В принципе, мне плевать, кто и что напишет в жёлтых статьях — я всё равно ничего о себе не читаю и никогда этим не страдала. За всю карьеру у меня было столько «романов» с самыми невероятными кандидатами, что от моей репутации уже мало что осталось… Вот только почему-то сейчас совсем не хочется, чтобы каждый увидел меня в компании Михаэля. Как будто этот бородатый чёрт какой-то особенный.

Спятила?

Какие только глупости не придут в голову с утра пораньше…

─ Я о тебе, оказывается, ещё многого не знаю, ─ тянет, глядя как-то иначе, словно увидел меня с иной стороны, и это вовсе не приятное чувство.

─ Ошибаешься. Ты ничего обо мне не знаешь, ─ парирую, сбегая прочь так, будто он должен ломануться следом, взвалить меня на плечо и утащить в свою пещеру, но этого не происходит.

Уже когда нахожусь на достаточном расстоянии, вижу, что он всё так же стоит, задумчиво глядя мне вслед, и от этого зрелища почему-то совсем не по себе.

***

Весь день не покидает ощущение взгляда в спину, и даже пушистые друзья не помогают до конца отвлечься. Животные — моя терапия. Сколько бы я ни проводила с ними времени, мне всегда мало, и кому-то возможно не понять этого моего стремления, только у них есть волшебное свойство. Исцелять. Когда моя жизнь полетела по одному месту, здесь я нашла отдушину и нахожу до сих пор.

─ Ты сегодня прям ураган, ─ хмыкает наш «босс» Василий Михалыч, отмечая, с каким зверским лицом и скоростью я сегодня чищу клетки больших кошек.

Когда-то я помогла этому человеку с большой буквы деньгами, а теперь здесь разросся целый парк, ставший приютом для самых разных зверей. И я всегда здесь, если мне нужна разрядка — а она мне необходима едва ли не каждый день после всей той кучи дерьма, в которую меня окунули, — но сегодня я вижу, что не мне одной неспокойно.

─ Что случилось?

Мужчина нервно приглаживает волосы, и этот жест выдаёт его с головой. Признаваться он не хочет, но мой пристальный взгляд выдержать не может.

─ Похоже,