Через плечо одного из новых знакомых он глянул на старинныйдвухэтажный домик с лавчонкой на первом этаже.

И напрягся весь внутренне. Где-то рядом явственно послышалсязвон туго натянутой струны, перешедший в тревожный набат колоколов громкогобоя...

Вот так. Но я вам не профессор Плейшнер, с которым воздухсвободы сыграл злую шутку...

На подоконнике приоткрытого окошка, первого справа на второмэтаже, не былони белой салфетки с синей вышитой каймой, ни коричневогоглиняного горшка!

А меж тем они обязаны там быть. Обязаны. Большая квадратнаясалфетка с синей, в три ряда вышитой каймой, хорошо заметная издали, икоричневый глиняный горшок в виде перевернутого усеченного конуса, в которомопять-таки обязанрасти зеленый кустик, усыпанный гроздьями маленьких алыхцветочков!

Нет!Нет ни салфетки, ни горшка...

Мазур ощутил, как напрягается каждый мускул, как каждаяжилочка превратилась в ту самую натянутую струну. Голова была ясная, онпревосходно слышал каждое слово, каждую реплику, и на обращенные к нему вопросыпо-прежнему отвечал впопад – ну да, а как же, девочки в Австралии хоть и не всенаперечет блондинки, но сговорчивых среди них масса, и симпатичных тоже...

Он чувствовал себя волком, оказавшимся посреди опутанногофлажками редкого лесочка.

Не было ни салфетки, ни горшка, а это означало, что всерухнуло. Инструкции были просты и незатейливы: если на подоконнике нет нигоршка, ни салфетки, если там только салфетка без горшка или горшок безсалфетки – не то что не входить, но даже не приближаться. Все прежние раскладылетят к черту, в жизнь следует немедленно претворять запасной вариант. Нужнокак можно быстрее отсюда сматываться, убираться к чертовой матери из городка,вступает в силу запасной вариант отхода…

Весь окружающий мир внезапно стал не просто чужим –враждебным. Подозревать следовало всех и вся. Пьющих пиво солдатиков – в том,что они не солдатики вовсе, а группа захвата из военной контрразведки,престарелого гостиничного хмыря – в том, что он вовсе не портье или владелец,или то и другое в одном лице, а полковник здешней тайной полиции. Все возможно,когда условленного сигнала нет на условленном месте.

«Стоп, стоп, – одернул Мазур разыгравшуюсяфантазию. – Не все так ахово, и смерти нет, ребята... Во-первых, хозяинявки, что особо в свое время подчеркивалось, не знает ни одного из своих гостейв лицо, не знает даже, сколько их будет. Ему известно лишь, что к нему придут несколькочеловеки назовут пароль. Во-вторых, если бы хотели взять – давно бы взяли. Вгостинице, без шума и пыли. Вместо того чтобы подсылать под личиной сиволапойпехтуры группу захвата и устраивать на площади свалку с непредсказуемымисходом, гораздо проще было пшикнуть ночью в замочную скважину какой-нибудьснотворно-парализующей гадости и взять тепленьким. Серьезная конторатак бы ипоступила. Пока что ясно одно: сигнала нет. То ли явка провалена, то липроизошла та досадная случайность, от которой не гарантирована ни однапрекрасно задуманная операция: ну, скажем, хозяин явки попал под автобус всоседнем городишке или слег с поносом, и некому выставить горшок на салфетке.Гадать можно до бесконечности, но в этом нет нужды. Главное, нужно немедленноубираться отсюда – потому что остальные придут к тем же выводам...»

Хорошо, что запасной вариант есть. Правда, сформулирован ондалеко не так четко, как приказ навестить домик на площади. Тут все гораздотуманнее и предоставлено твоей собственной инициативе: двигаясь на восток (хотьпо железной дороге, хоть по Панамерикане), добраться до телефона-автомата,набрать накрепко вбитый в память номер и выслушать окончательныеинструкции...Всего делов.

Заскрежетали тормоза. Рядом с навесом остановилсяоливково-зеленый грузовичок с огромной белой звездой на дверце, и водитель,такой же молодой, коротко стриженый, сварливо заорал, перегнувшись в окно:

– Эй, оторвите, в конце концов, задницы от лавки! До базыеще два часа пилить, а начальство нынче злое поголовно! Огребем ведь!

– Не ори, Бак, – лениво отозвался один из новыхМазуровых знакомцев. – Мы ж про тебя не забыли, вон оно твое пиво, тебядожидается.

– Да провались ты! После вчерашней заварушки начальствозлющее! Тащите задницы в кузов, а то уеду к такой-то матери, пешком топатьпридется!

– Ладно, ладно, идем...

Ворча и распихивая по карманам полные бутылки, четверкапобрела к военному грузовичку. Мазур остался в одиночестве. Текли секунды,события развивались в мирном направлении – и он решился. Вскочил, махнулрукой:

– Эй, погоди!

– Чего тебе? – недовольно отозвался Бак.

– Подбросьте до вокзала, ребята, – сказал Мазур. –Вам все равно мимо ехать...

Бак высунулся из кабины, глядя в кузов:

– Эй, это кто?

– Да давай подбросим его, Бак, – сказал один. –Свой парень, австралиец. В армии служил. Белый как-никак.

– Ладно, мне без разницы... Давай в темпе, Кенгуру!

– Три секунды, ладно? – сказал Мазур торопливо. –Рюкзак из гостиницы заберу...

Он быстрее лани понесся в вестибюль, пробежал мимо невестьоткуда объявившегося старикана, на ходу сорвал ключ с гвоздя, отпер замок.Собрать пожитки было секундным делом – подхватил рюкзак из угла, и всетут.

– Уезжаете, сеньор? – только теперь спросил старикан,ошеломленный нездешним темпом, в каком Мазур передвигался.

– Поеду на базу, к американцам, – сказал Мазур, нетерпеливопритопывая. – Предлагают работу, на бульдозере...

– Ага, понятно, – ничуть не удивившись, сказалстарик. – Насколько я знаю, для бульдозеров там изрядно работенкипривалило...

Судя по интонации и затаенной ухмылке, старичина не питалособой любви к заокеанской военщине, но Мазур не стал умиляться по этомуповоду, чтобы не выйти из роли – бросил ключ на стойку и выбежал, крикнув черезплечо:

– Номер сохраните за мной, пока деньги не кончатся! Может,еще и не получится ничего...

Грузовик его ждал, хотя солдаты уже нетерпеливо орали исвистели из кузова. Мазур с маху перевалился к ним и Бак рванул машину с местатак, что все отлетели к заднему борту. Мелькнули три окна без горшка и салфетки– и площадь осталась позади, и никто из соседей по кузову не спешил навалиться,заломить руки, наручники нацепить. «Обошлось, кажется, – подумал Мазур,подпрыгивая на каких-то ящиках. – Погуляем еще на свободе...»

Помахав вслед грузовику, в облаке рыжеватой пыли унесшемусяпрочь, Мазур поддернул рюкзак на плече и направился к бетонному зданиюжелезнодорожного вокзала.

Пассажирский поезд отходил отсюда в восточном направленииодин раз в сутки, уж это-то ему было прекрасно известно – и времени оставалосьеще предостаточно, часа три, и покупка билета не разорила бы его напрочь.В общем, погуляем еще...