И я пошел своей дорогой,

а Смерть – своей...

Роберт Бернc

Машинка была японская, с правым рулем – а значит,как нельзя лучше подходила для здешних мест, пару сотен лет пребывавших подбританским владычеством. Потому и уличное движение здесь, как легко догадаться,левостороннее, каковым осталось и после обретения независимости. Непривычно,конечно – но, во-первых, за рулем сидел не Мазур, а во-вторых, он не впервыеоказался в местах, где машины ездили не по той стороне. Как и Лаврик, довольносноровисто управлявшийся с ездой на британский манер.

Асфальт давным-давно кончился, дорога уходила все дальше вгору, японская двухдверная коробушка тарахтела и поскрипывала ввиду преклонноговозраста, но тянула, в общем, исправно, не таким уж крутым был подъем.

Лаврик молчал, выставив локоть в открытое окно и насвистываянечто бодрое, насквозь западное, стопроцентно вязавшееся с принятой ролью – двабелых парня с безупречными австралийскими паспортами, не состоящие вмеждународном розыске, не отягощенные криминальным прошлым, небогатые, затоблагонадежные и законопослушные, а это порой заменяет любые капиталы... Если неприглядываться к ним вдумчиво, с использованием немаленьких возможностейкакой-нибудь серьезной спецслужбы – ничем не примечательные ребята, каких повсему свету отирается немало.

Мазур мельком подумал, что ему уже пора испытывать к далекойАвстралии, где он в жизни не бывал, нечто вроде родственных чувств. Самоевремя, если учесть, что он не единожды объявлялся в разных экзотических местахв облике именно австралийского подданного – и в качестве такового могмногое рассказать о стране кенгуру. С таким знанием дела, что даже урожденныеавстралийцы могли бы на Библии присягнуть, что имеют дело с земляком.

Ну, что прикажете делать? Людям вроде них в подобнойситуации выбирать особенно не приходится. Родину себе следует назначить либо изразряда каких-нибудь экзотических стран вроде Исландии (риск напороться на въедливогоземляка и вовсе минимален), либо из отдаленных и достаточно обширных...

Вокруг буйствовала экзотическая зелень – зрелище настолькоприевшееся, что Мазур и внимания не обращал на окружающий пейзаж, разве чтововремя отстранялся, когда выступающая ветка норовила хлестнуть по физиономии.Зачем они тащатся в горы, он понятия не имел. Он вообще представления не имел,за каким лешим тут оказался – милях примерно в шестистах от того островка, гдеони очень даже неплохо поработали и даже унесли ноги совершенно незамеченными,что не с каждым случается. На почти таком же островке, бывшей британскойколонии, ныне независимом и суверенном государстве.

Все это, конечно, было совершеннейшей неожиданностью. Оножидал, что из Гаваны улетит домой – но вместо этого внезапно оказался всуверенной республике: без своих парней, лишь в компании Лаврика. Получивтолько минимальный инструктаж – без единого словечка о целях и задачах.Ситуация не самая приятная, но такова уж служба. Проще всего относиться кподобным вещам философски...

Ясно одно: здесь, голову прозакладывать можно, предстоитработать. Ведь не простерлись же доброта и расположение командования настолько,что его с поддельным паспортом отправили попросту поваляться на пляже ипошататься по барам экзотического острова после успешно выполненного задания? Вих системе подобная филантропия категорически не в ходу, и мечтать нечего...

Лаврик, высмотрев подходящее местечко, съехал с дороги прямопод раскидистую крону какого-то внушительного дерева, выключил мотор и вылез стаким видом, что сразу понятно: достигли желаемой цели. Мазур без особой спешкидесантировался следом.

Справа зеленели джунгли, откуда доносился птичий щебет –экзотический, понятно, не имевший ничего общего с прозаическим щебетаниемворобьев. Слева дорога была огорожена бетонной стенкой примерно по поясчеловеку, и оттуда, с крутого обрыва, открывался великолепный вид на долину.

Лаврик огляделся. Неподалеку торчала у парапета молодаяпарочка в белых шортах и ярких майках – судя по первому впечатлению, только чтоприбывшие, не успевшие толком загореть беззаботные белые люди. Вместо того,чтобы любоваться видом, они самозабвенно слились в длиннейшем поцелуе и кокружающему были равнодушны. Но Лаврик добросовестно прошагал вдоль серойбетонной стенки еще метров двести и отыскал местечко, где та парочка ни за чтоне могла бы подслушать разговор без применения технических средств – анасколько можно судить по их скудной легкой одежонке, помянутых средств у них ссобой просто не может быть, спрятать некуда...

Окончательно выбрав место, Лаврик оперся локтями на бетон ис расслабленным, ленивым видом принялся таращиться вниз. Мазур выжидательнопотоптался рядом.

– Устраивайся, – сказал Лаврик, не поворачиваяголовы. – Мы сюда надолго.

Тогда Мазур принял ту же позу. Сунул в рот сигарету итерпеливо ждал.

– Присмотрись, – сказал Лаврик.

– К чему?

– К долине, – показал Лаврик подбородком.

Мазур добросовестно присмотрелся. Это была обширная,протяженная долина, с трех сторон ее полукольцом окружали поросшие буйной кучерявойзеленью горы, с четвертой синело море. В общем, ничего особенного. Пейзажнапоминает Ялту.

– И к строениям присмотрись, – сказал Лаврик задумчиво.

Мазур столь же добросовестно присмотрелся и к строениям. Ихтам было немало. Вдоль берега, за широкой полосой золотого песка, стоялишеренгой белые многоэтажные отели, довольно современной постройки, окруженныепримыкающими к ним стеклянными террасами, еще какими-то модерновымипристройками и прочими буржуйскими архитектурными излишествами вроде куполов изнежно-голубого стекла.

В долине, между отелями и горами, было разбросано там и сямеще не менее трех десятков домов – только эти были поменьше и пониже, самыйвысокий в три этажа, кажется. Восемь многоэтажек и куча коттеджей, иные в видесредневековых замков, иные выглядели более современно. Но всех их объединялоодно: на бедняцкий район это не походило совершенно, вовсе даже наоборот.Ухоженные клумбы, аккуратные рощицы, ряды фонарей, безукоризненныеасфальтированные дорожки, кое-где виднеются разноцветные машины, опять-таки небедняцкого вида...

– Это и есть Райская долина, – сказал Лаврикнеторопливо. – Главная статья дохода местной экономики...

– Я помню, – сказал Мазур. – Вся прочая экономикапредставлена парочкой консервных заводиков и тому подобной мелочевкой. В самомделе, основа процветания... Красиво. Насколько я помню, постоялые дворы натугой кошелек рассчитаны?

– Главным образом.

Интересно, подумал Мазур. Меньше всего это местечко – и всамом деле Райская долина – похоже на тот район, где нужно работать. Ни единоговоенного объекта. Здесь вообще нет военных объектов – разве что казарма длясотни национальных гвардейцев и ангар для их техники: два десятка джипов,четыре грузовика и четыре колесных броневика, чуть ли не вторую мировуюпомнивших. В военном плане – убогость совершеннейшая. Обижать всерьезподобную страну – для настоящего профессионала прямо-таки унизительно, всеравно что кружки в пивной тырить...