Он оказался очень близок к раскрытию тайны, которую она поклялась не выдавать ему никакой ценой.

— Я не намеревалась ворошить прошлое, — поспешно повторила Рия.

— Тем не менее ты только что это сделала.

Его слова больно ударили ее, и она пошатнулась.

— Прости… — попыталась она смягчить ситуацию, но холодный взгляд мужчины заставил ее умолкнуть.

— Не нужно извинений. Разве не известно всем, что когда-то я безобразно вел себя и, оставив свою дочь одну, отправился кутить? И напился так, что даже не знал, что моя малышка умерла в своей кроватке?

— О, не надо!

Рия резко вскинула руки, защищаясь. Она не понимала, почему ей так больно слышать это. Конечно, она это знала — все знали. Скандал взорвал прессу, как атомная бомба, разрушив репутацию Алексея. И кроме того, это лишило ее всякой надежды на то, что он все еще оставался тем юношей, которого она так сильно любила. Другом, который был опорой и поддержкой в ее трудном одиноком детстве. И тот скандал определенно удержал ее от того, чтобы наладить с ним контакт, о чем она мечтала.

— Не надо что? — парировал он. — Признать правду?

Алексей чувствовал свое превосходство, пока Рия не заговорила об этом. Пока она не сломала защитную стену, которую он построил между собой и темным прошлым. Теперь боль просочилась и заполнила его мозг, лишая возможности думать и говорить рационально.

Белла… Крошечная девочка изменила его жизнь, заставила остановиться и отшатнуться от края пропасти, к которой он стремительно мчался. Он подвел Беллу, подвел свою дочь, и ее смерть всегда будет на его совести.

Глядя на Рию, Алексей был готов поклясться, что заметил влажную пелену на ее красивых глазах. А он так и не смог оплакать Беллу, свою потерю. Он был слишком занят, чтобы в полной мере прочувствовать горе.

Но Рия… Как у нее на глазах могли мгновенно появиться слезы из-за ребенка, которого она никогда не видела, к которому она не имела никакою отношения? Алексей позавидовал ее способности сопереживать.

— Зачем отрицать факты, если весь мир и собственная жена знают, что произошло? — спросил он. — В такой ситуации никто не поверит в другую версию.

— А разве могут быть еще версии?

Этого ли она ждала? Надеялась? Вопросы крутились в ее голове, потрясая своей силой. Рия хотела, чтобы он дал другое объяснение трагическим событиям, произошедшим три года назад. Чтобы он развеял миф, сказал, что этого не было — или, по крайней мере, было не так, как писали журналисты. Не потому ли ее сердце разрывалось от надежды?

Если да, то ее ждало разочарование. Она поняла это, когда увидела, как изменилось лицо Алексея, как скривились его губы в презрительной усмешке.

— Конечно нет, — медленно проговорил он. — Пока ты не скажешь мне, что веришь в существование другой версии, дорогая.

Он пошел в атаку, беспощадно вонзая тонкое лезвие глубоко в ее сердце. И тон, который он при этом использовал, только увеличивал разрушительную силу клинка.

— Можно ли найти способ изменить прошлое так, чтобы дьявол превратился в ангела? Падшего ангела? — продолжал Алексей.

Можно ли? Рия открыла рог, но ничего не сказала, потому что в голове не было ни одной мысли, кроме осознания того, что каждое его слово — жестокая правда.

— Нет…

— Нет. — Уголки его рта приподнялись в улыбке, которая снова острым ножом вонзилась ей в сердце. — Конечно.

— Если есть какое-то объяснение…

Ради их прошлого, ради былой дружбы она снова предприняла попытку, но без надежды.

— Нет. Я не хочу давать тебе никаких объяснений, — грубо оборвал он ее, не дав закончить фразу. — Это ничего не изменит. Почему бы нам не принять это как факт и продолжить?

— А есть ли смысл продолжать?

К чему они могут прийти? Алексей не отрицал, что трагедия с его дочерью — правда, тем самым уничтожив созданный ею идеальный образ. Он разорвал на мелкие кусочки портрет щедрого доброго юноши, которого она знала и к которому могла обратиться в трудной ситуации.

— Я знаю, что мой отец не святой, но ты… ты отвратителен!

В глубине души Рия молилась, чтобы то, что она слышала об Алексее, оказалось мифом, однако ей пришлось столкнуться с горькой, доставляющей боль истиной. И самое ужасное заключалось в том, что, разобравшись в интригах отца, она пришла к Алексею, веря, что он единственный, кто сможет ей помочь. Но того Алексея, ее друга, больше не существовало, а этот хладнокровный монстр способен стать даже большим врагом, чем ее кузен, которого она боится.

— Несколько мгновений назад я не был тебе отвратителен, — бросил в ответ Алексей. — Ты жаждала моих поцелуев, моих прикосновений — всего, что бы я тебе ни дал.

— Ты застал меня врасплох! — взорвалась Рия.

— И это единственная причина твоей пылкой реакции?

— Что же еще? — процедила она сквозь зубы. — Ты не так уж неотразим, как полагаешь…

— Кроме того, у меня есть то, что тебе нужно. А если я снова тебя поцелую…

— Нет!

Рия отпрыгнула, потом сделала несколько шагов назад и ударилась о стул. Ушиб был болезненным, но это было ничто по сравнению с тем, что она испытала, заметив насмешку на его лице.

— Ты не посмеешь… — пробормотала она.

При виде ее протеста Алексей ухмыльнулся, и это шокировало ее сильнее, чем гнев, который она только что испытывала. Рия поняла, что нужно бежать отсюда. Немедленно. Она попыталась убедить Алексея вернуться в Мекджорию, попыталась доказать ему, что он лучший и единственный претендент на трон. Она сделала все, что смогла, но тщетно. Она просчиталась, думая, что ей лучше всех удастся эта миссия. Но оказалось, что хуже всех. Задев Алексея за живое, она разбудила в нем всю накопившуюся за десять лет ненависть. И единственное, что теперь оставалось, — уйти с высоко поднятой головой, пока это еще возможно.

— О да. — Ухмылка не исчезала. По спине Рии пробежали мурашки. — И ты тоже, если хочешь быть честной.

— Нет!

Она отчаянно замотала головой, хотя понимала, что страстность ответа выдает ее с головой.

— Лжешь.

Алексей начал медленно приближаться к ней, и Рия почувствовала, как краска залила ее лицо, когда она попыталась подавить разбушевавшиеся эмоции. Это было бы несложно, если бы ее тело не было готово ответить на воздействие сильною тела Алексея, его мощной груди и рук. Ее глаза были устремлены на бронзовую кожу и темные курчавые волоски, виднеющиеся в распахнутом вороте льняной рубашки. Алексей был так близко, что Рия могла рассмотреть легкую щетину на его подбородке. Аромат его кожи, перемешанный с парфюмом, дурманил.

Память о недавнем поцелуе пронзала Рию, запах его тела напомнил о том чувстве, которое она не пытала в сильных страстных объятиях Алексея. И она жаждала, чтобы он поцеловал ее, — это невозможно было отрицать. Сухость во рту и сжавшееся горло едва позволяли ей дышать — не говоря уже о том, чтобы глотать. Сердце колотилось от смеси волнующего предвкушения и шока. Она желала поцелуев Алексея, его ласк и понимала, что ее чувства вырвутся на свободу, как только она позволит ему прикоснуться к ней. К тому же она слишком далеко зашла, чтобы снова рисковать.