Я бы даже поверил, что вот этот странный привкус в ее голосе — самая настоящая обида, но меня останавливает холодный взгляд. В самом деле, это же Полина, которая сама предложила сделку.

Но раз уж мы все равно разговариваем, а у меня еще целых десять минут, то самое время затронуть еще одну тему.

— Я говорил с Тамарой Сергеевной. Она обеспокоена тем, что ты продолжаешь настаивать на естественных родах. — Вчера я битых полчаса выслушивал, что у Полины узкий таз, и несмотря на то, что ребенок не очень крупный, почти наверняка у Полины будут разрывы.

— Я не хочу, чтобы моего сына доставали, как киндер-сюрприз, — упрямо говорит Полина. — Мне плевать на разрывы, естественные роды — самые правильные роды. В конце концов, тебя не должно волновать, что будет у меня между ног.

Киваю просто чтобы не обострять, но все равно собираюсь контролировать ситуацию и, если врач скажет, что кесарево необходимо, я собственными руками уложу Полину под наркоз.

Я звоню Ирине только вечером, весь день игнорируя ее звонки и сообщения. Она всегда была очень сентиментальной, выставляла все чувства напоказ так естественно, словно просто не знала, как и куда их прятать. И мне в некоторой степени даже нравился такой эмоциональный эксгибиционизм.

Но сегодня я все-таки чертовски на нее зол и нарочно выдерживаю паузу.

Две недели назад она позвонила мне и с какой-то сумасшедшей радостью сказала, что только что сошла с самолета и хочет встретится. Не помню точно, что еще она добавила к этому «встретится», но я как-то сразу понял, что она точно не хочет ностальгировать о прошлом за чашкой чая. Сказал, что свободен вечером, она сама назвала адрес, и через пять минут после того, как я переступил порог ее квартиры, мы уже валялись в кровати, сцепившись, как две змеи.

Я мужчина, у меня есть потребности, но в моем возрасте уже не интересно снимать девочек из эскорта, а к соскам из ночных клубов я вообще испытываю стойкое отвращение. С Ириной все иначе: она смотрит на меня так, словно я — Аполлон. И она не устраивала истерику по поводу того, что в итоге ее сестра стала моей женой. Мы оба сделали вид, что прошлое осталось в прошлом, и теперь можем просто встречаться время от времени, ни на что не претендуя.

Хотя, конечно, меня немного напрягает, что она — сестра моей жены. И совершенно ясно, что эти отношения долго не протянут.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Ирина, отвечая на мой звонок после пары гудков. — Ты не отвечал на мои сообщения.

— Я заеду через час, ты свободна?

— Ты же знаешь, что для тебя я сбегу даже из ада.

Конечно, я знаю.

Как знаю и о ее зависимости от меня, которую ничем не могу объяснить. Только той самой химией, которая называется «любовью». Ирина умная, обаятельная, знает, когда лучше промолчать, а когда стоит сказать свое слово. Я бы сказал, что она — моя вторая половина, настолько все в ней гармонично и соответствует моим требованиям к женщине. И ей плевать на мой большой нос и смешные уши. Но с ней пусто. Хорошо, спокойно, глухо. Как будто пью газировку после мятной жвачки: просто безвкусная вода, которая щиплет язык.

Я приезжаю к ней около семи. Ирина встречает в почти прозрачном пеньюаре, но если во мне что-то и шевелится, то точно не член в предвкушении секса. Сегодня — нет. И, вероятно, «нет» будет всю следующую неделю. После рассказа Полины чувствую себя трофеем, который моя бывшая решила во что бы то ни стало отвоевать.

— Я просто поговорить. — Отвожу ее руки, пресекая попытку меня обнять.

Ирина сразу понимает, что лучше не настаивать, поэтому жестом приглашает в гостиную, а сама скрывается в спальне. Возвращается через минуту уже в дорогом атласном халате и садится напротив меня в кресло. Теперь нас разделяет странного вида кофейный столик, наверняка сделанный по дизайнерскому эскизу. У нее здесь почти все дизайнерское, необычное. Понятия не имею, как она живет среди странной мебели и скульптур, потому что на меня это вычурная роскошь и экспрессия давит, словно могильная плита с лейбом от известного дома моды.

— Полина нажаловалась, — первой начинает Ирина.

— Что за херню ты ей рассказала? — Я намеренно груб, потому что есть вещи, которые буду оберегать ото всех, даже от, возможно, единственной женщины в мире, которая меня искренне любит.

— Только обозначила ее перспективы.

— По какому праву?

Ирина прищуривается, облизывает губы и тянется, чтобы взять из вазы сигареты. Она сказала, что начала курить «недавно», но я примерно догадываюсь, что послужило причиной появления вредной привычки.

— Потому что ты все равно не будешь с ней счастлив. Я это знаю, ты это знаешь, и, поверь, Полина тоже в курсе, потому что обеспечение твоего счастья точно не входит в список ее забот. Она просто захотела тебя, как капризный ребенок. Как только родится ребенок, Полина сбежит к своему Глебу, тем более, что теперь он совершенно свободен. Ты правда хочешь жить с женщиной, которая будет вонять другим мужчиной?

— Поосторожнее с выражениями — ты говоришь о моей жене и матери моего ребенка, — предупреждаю я.

— Я говорю о своей сестре, которую вдоль и поперек знаю с самого ее рождения. Она переступила через меня, Адам, и переступит через тебя, когда наметит другую цель.

— Это не твое дело. Ты не будешь лезть к моей жене, Ирина. Если узнаю, что тебя видели в радиусе ста метров от нее, я забуду о нашем отличном сексе и трех годах хороших отношений, и сделаю так, что ты будешь рада вернуться на историческую родину своего покойного мужа.

— Был? — переспрашивает она, и сигарета нервно «танцует» в ее тонких пальцах.

Почему-то в голову лезет утро, Полина и чайная ложка в ладони. У нее тоже были тонкие пальцы, а теперь они опухли, и когда Полина замечает это, то всегда прячет ладони в карманы или просто сжимает кулаки. Перестала носить даже любимое кольцо с бриллиантовой пантерой и коротко остригла ногти.

Не дождавшись ответа, Ирина встает, оставляя тлеющую сигарету в пепельнице, и подсаживается рядом.

— Прости, Адам. — Она правда сожалеет — я слишком хорошо ее знаю, чтобы отличить правду от лжи. — Ты знаешь, как это непросто для меня. Я ревную. Потому что ты там, с ней, у вас будет ребенок, а у меня…

— Я помню.

В одну из наших прошлых встреч Ирина рассказала, что пыталась лечиться, но врачи обнаружили у нее какое-то женское заболевание и поставили неутешительный диагноз. Семь месяцев назад я не ошибся, выбрав другую сестру.

— Люблю тебя очень, оттого и бешусь, — уже шепотом, куда-то мне в шею, говорит она, протягивает руки к пуговицам на рубашке, но я ловлю ее запястья.

— Я заехал только, чтобы решить этот вопрос.

Она послушно опускает руки и дает мне самому закрыть за собой дверь.