После посещения этого злачного, но нужного места Оленин проводил меня до самого подъезда, всю дорогу сетуя на свою нелегкую судьбу участкового. Утомил он меня изрядно. Поэтому, когда пришло время расставаться, я с большим удовольствием пожал ему руку и пожелал всяческих благ.

Еще не входя в квартиру, я понял, что Милка принимает гостей, и это обстоятельство меня сильно опечалило, поскольку времени уже было предостаточно. Дело близилось к девяти часам, а поздние гости всегда утомительны. Они заставляют нас нервничать и плохо о них думать. Однако все это я позабыл, едва только увидел, с кем щебечет Милка. В общем-то я ее ждал, но не так скоро. На кухне, раскуривая сигареты и попивая кофеек, сидела незабвенная Кнопка. Еще вчера назвавшая меня ментом позорным, нынче она приперлась вновь.

— А вот и Кот пришел, — объявила мой выход супруга. — Мы тут тебя заждались. Кофе надулись под завязку. Галина Григорьевна к тебе по делу. Где вам удобнее разговаривать? Здесь или в кабинете?

— Мне все равно, — недовольно ответил я. — Но кажется, мы с госпожой Русовой обо всем договорились еще вчера. Или я что-то путаю?

— Константин Иванович, простите меня за мою несдержанность, вы сами понимаете — нервы, — безо всякого замешательства, как по писаному, строго-официально извинилась она. — У меня к вам все тот же разговор, ситуация не изменилась.

— Взятки надо давать умеючи, тогда и ситуации меняются, — назидательно проворчал я, подсаживаясь к ополовиненной бутылке. — А то завернула пресс в прозрачный пакет и следователю на стол. Ты бы его еще начальнику ОБЭПа[2]принесла, овца неразумная. А ведь я тебя, фиалка Монмартра, предупреждал, предостерегал от подобных действий. Да куда уж нам! — бухтел я, незаметно наполняя стаканчик. — Мы же самые умные. Мы же на «фольксвагенах» раскатываем.

— Хватит тебе ворчать, — вступилась за мою бывшую любовницу жена. — Человеку помощь нужна, а ты тут брюзжишь, как старый кастрированный мерин.

— А где ты видела полноценного мерина? — въедливо спросил я, попутно заглатывая коньяк. — К тому же тебе вообще не следует присутствовать при моих деловых встречах. Это ставит клиента в неловкое положение. Итак, госпожа Русова, с чего мы начнем?

— С того, чем кончили, — ответила она как-то двусмысленно.

— Думаю, ты права, только сначала позволь мне задать парочку вопросов.

— Я полностью в твоем распоряжении, — опять с подтекстом ответила чертова кукла.

— Почему до сих пор сестру держат под замком? Неужели у нее нет надежного алиби? Объясни, в чем причина?

— Алиби есть, но нет того, кто бы это алиби подтвердил.

— Боюсь, что я не совсем понимаю.

— А чего тут понимать. Время теткиной смерти точно установить не могут, не позволяет амплитуда температурных данных. Попросту говоря, не знают, сколько градусов тепла было в ее квартире на протяжении недели. А отсюда время смерти определяется лишь предположительно, где-то от двенадцати часов дня четвертого февраля до двенадцати пятого, то есть ровно сутки. Что касается рабочего времени и даже вечернего, тут все в порядке — Татьяна была у всех на виду, а вот с ночным промежутком получается плохо. Дело в том, что Татьяна спала одна и вполне естественно, что за этот период никто поручиться не может.

— Вот видите, бабоньки, как это опасно — одной ложиться в постель? Однако это обстоятельство не дает им права держать ее в камере.

— Это прекрасно все понимают, да что толку. У нас ведь правохеровое государство, где законы любят, как проституток в подъезде.

— Галина Григорьевна, почему вчера ты оборвала и увела наш разговор в сторону, едва он коснулся теткиных золотых украшений? Я не имею в виду те, о которых известно всем соседям и милиции.

— Сложный вопрос… Понимаешь… Я думаю, что у тетки этого добра было больше.

— Думаешь или уверена в этом?

— Возьмем лишь одну сторону дела — всю жизнь проработала бухгалтером мясокомбината и при этом всю жизнь прожила одна.

— Ну и что? Зарплата бухгалтера того времени была не ахти какой высокой.

— А разве я говорю о зарплате? Мне доподлинно известно, что последние годы эпохи застоя, когда с мясом была напряженка, тетка ежедневно, с завидным упорством таскала его, как белка орехи. И в том числе дефицитную колбасу и копчености. Так же знаю, что сбывала она свой товар по соседям и знакомым, естественно, не по дружеским ценам.

— Из этого еще не следует, что она стала подпольным миллионером. Да к тому же женщина одинокая, а вокруг море соблазнов и мужчин.

— Если бы. Она дальше Москвы нигде не бывала и даже отпуск проводила, ковыряясь на своем дачном участке. Готовилась к зиме основательно. Не тетка, а просто мышка-норушка. Соленья, варенья, маренья — все это она запасала тоннами. Что же касается мужчин, то тут ты не угадал. В свое время не она на них тратилась, а очень даже наоборот. Спрашивается, куда она девала деньги?

— Может быть, у нее был ребенок, которого она воспитывала где-то на стороне? — выдал я гипотетическую глупость.

— Не говори ерунды, в таком случае он бы давно вырисовался.

— Значит, она хранила деньги на сберегательных книжках.

— Тогда покажи мне хотя бы одну из них.

— Я умываю руки.

— Но ведь должны же быть деньги! Драгоценности или деньги. Причем не маленькие.

— Так вот почему вы так заботливо лелеяли тетеньку?! — заржал я, забавляясь ее растерянностью и бессильной злостью. — А я-то, дурак, подумал, что в вас говорит бескорыстное человеколюбие. Очень я этому удивился. Современная женщина и бескорыстие? Непонятно. А ларчик-то просто открывался.

— Ты долго намерен надо мною издеваться? — холодно спросила маленькая цветочница. — Может быть, мне зайти в другой раз?

— Миль пардон, мадам, больше этого не повторится.

— Буду весьма признательна. Мне нужна помощь, а не насмешки.

— Разумеется. Только не понимаю, чем я могу помочь?

— Во-первых, отыскать настоящих убийц и тем самым снять с нас позорное пятно, а во-вторых… Второй вопрос поделикатнее… Я не знаю, но…

— А я подскажу, — отхлебнув прямо из горлышка, зарезвился я. — Вы с сестрой хотите, чтобы я нашел сокровища удавленной тетки! Верно?

— Грубо говоря, да и, разумеется, не за просто так.

— Заранее благодарен, вот только где их искать и был ли вообще ребеночек?

— Ребеночек был, и в этом мы с Танькой уверены, иначе на кой черт она нам сдалась. Альтруизмом, как ты говоришь, мы не страдаем. Не стали бы мы два года кряду просто так ее нянчить, она того не заслужила.

— Возможно, но мы отступили от темы. Где, хотя бы предположительно, она могла хранить свой золотой запас?