— Ладно, пожалуй, сначала я выслушаю, за что ты хочешь извиниться, — пожимает плечами девчонка.

— Я хочу попросить у тебя прощения за травлю, которая была в прошлом году. Мне не следовало переваливать вину твоей матери на тебя.

Мишке Гамми снова не нравится, когда я говорю об измене, как о том, что железобетонно случилось. Но ведь я прав. Я не могу закрывать глаза на правду, как она. Измена была. Отец собственными глазами видел всё. И если мать постаралась обелить себя в глазах дочери, обманув ту, то зря это сделала. Могла бы быть чуть откровеннее с родным человеком.

— Давай просто оставим эту тему в прошлом и постараемся максимально расслабиться, пока притворяемся парой? Как ты на это смотришь?

— Новая сделка? — девчонка забавно морщит носик.

— Нет, просто просьба, и ты можешь отказаться.

— Кажется, ты хотел поехать прогуляться? Может, по пути на наше таинственное место для прогулки ты поведаешь мне, с кем поспорил, и кому мы должны доказать, что являемся влюблённой парой?

Этот вопрос мне совсем не нравится, а я что-то расчувствовался и теперь не знаю даже, как перевести тему мягко, чтобы не обидеть.

— А ты не слишком много вопросов задаёшь? Мишка Гамми, я извинился, но я не превратился в желейного медведя, которые так сильно нравятся тебе. Я не готов откровенничать с тобой.

— Понятно. В таком случае я больше ничего не буду спрашивать у тебя.

Девчонка отворачивается в сторону окна.

Приплыли!

Хотел как лучше, а получилось… как всегда.

Теперь она снова обиделась и не хочет говорить со мной.

И как я буду доказывать ей, что я хороший мальчик, достойный её нежной трепетной любви?

Сложная задача стоит передо мной. Но ничего. Справлюсь как-нибудь.

Медленно выруливаю со двора и поворачиваю в сторону дома своей «Золушки».

Уверен, она будет благодарна мне за то, что вернул домой раньше времени.

А мне нужно остаться наедине с собой, покататься одному по ночному городу и подумать, как быть дальше.

Кажется, я уже жалею, что вообще ввязался во всё это.

Ну сдалась мне эта девчонка?

Согласился участвовать в споре ради спортивного интереса, а теперь интереса-то особого нет.

Часть 12. Злата

Не задаю лишние вопросы, хоть и не понимаю, почему Алекс везёт меня в сторону дома.

Он ведь хотел погулять?

Или решил вернуться к своим друзьям и оторваться без скучной «девушки»?

Может, хочет показать всем, что я стала его, но при этом он не планирует хранить мне верность?

Ради бога, если ему так хочется.

Мне нет дела до того, что обо мне будут говорить однокурсники. Мне бы продержаться на учёбе, ведь сегодня я к ней даже не приступила после университета. Такими темпами можно будет легко завалить все зачёты и экзамены.

— Чего тоскуешь, Мишка Гамми? Я везу тебя домой, если ты ещё не поняла. Рассчитывал увидеть какую-то более бурную реакцию, — хмыкает Алекс.

— В ножки тебе упасть и поблагодарить? Ты мне объясни, чего ты хочешь добиться? То ты говоришь, что я должна изображать твою фальшивую девушку, то потом стараешься добиться моего расположения. Определиться бы тебе, Алекс.

— Слушай, а мне нравится, когда ты называешь меня по имени. Повторим?

Фыркаю, пожимаю плечами и отвожу взгляд в сторону.

— Если меня снимут с бюджетного места, я больше не смогу притворяться твоей девушкой в университете. Учитывай это, когда зовёшь меня на тусовки вместо выполнения домашней работы.

Парень косится в мою сторону, после чего резко разворачивает машину, делает непонятный круг. Не могу сдержаться и взвизгиваю от визга шин, впиваюсь в ручку пальцами и испуганно смотрю в лобовое стекло.

— Не бойся. Я решил воспользоваться тем временем, что у нас есть. Хочу показать тебе кое-что.

— Ты придурок, Поздняков, — только и могу выдавить из себя хрипящим голосом.

Я уже успела попрощаться с жизнью и мысленно попросила у мамы прощения за то, что не рассказала ей всю правду. Наверное, именно так я и должна поступить — рассказать правду об этой сделке. Между нами не должно быть секретов. Мама доверяет мне и всё говорит, как есть, тогда почему молчу я?

Думаю об обиженном взгляде мамы, когда она предложила вместе отметить начало учебного года, а я заявила, что уже согласилась пойти на вечеринку с однокурсниками и попросила не задавать мне лишние вопросы.

Поздняков тормозит недалеко от Набережной и зовёт меня на мост. Не совсем понимаю, чего он хочет, но иду. Мне необходимо сделать глоток свежего воздуха, да и я не гуляла раньше по ночному городу, и зрелище взгляду предстаёт прекрасное.

Алекс берёт меня за руку и тянет за собой. Совсем не понимаю, почему он пытается прикасаться ко мне, когда никто не наблюдает за нами.

Может, думает, что за нами следят?

В любом случае, я устала бороться, и пока он не переходит границы дозволенного, я не оказываю сопротивление.

Время от времени мимо пролетают машины, и хоть мы идём по обочине, парень будто бы прикрывает меня. Мы доходим до середины моста. Алекс останавливается и кивает мне.

— Вот это я и хотел тебе показать… До безумия люблю смотреть на отражение луны в зеркальной водной глади. Это нечто невероятное. Правда?

Поздняков решил в романтики заделаться?

Наблюдение за отражением луны и он — совсем разные вещи. Мне кажется, что в это мгновение рядом находится совершенно незнакомый мне человек, вовсе не тот парень, который заключил со мной сделку.

Плечи передёргиваются от прохлады.

Вдыхаю в себя свежий влажный воздух и наслаждаюсь видами. Тут действительно красиво. Отражение луны лёгкого голубоватого оттенка расплывается под лёгким дуновением ветра и плывёт, завораживая своим мягким покачиванием из стороны в сторону. Оно манит, привлекает внимание, и оторваться уже очень сложно.

В висках до сих пор пульсирует адреналин, выброс которого случился во время «крутого» поворота, но я уже почти успокоилась. С Алексом я привыкла держать руку на пульсе, так как не знаешь, чего от него ждать. Я это уяснила, ещё когда наши родители жили счастливо и планировали пожениться.

Алекс снимает с себя утеплённую рубашку, остаётся в одной футболке и осторожно покрывает мои плечи, словно понял, что я замёрзла.

Наши взгляды скрещиваются.

Что с ним случилось?

Кажется, что рядом со мной в это мгновение совсем не Поздняков находится.

— Слушай, у тебя нет злого брата-близнеца? Двойник или