меня в объятия. Глаза ползут на лоб от удивления, так как этот шаг был крайне неожиданным.

Ох, не стоило мне с ним флиртовать…

Ох, не стоило!

И как теперь выбираться?

Снова попытается поцеловать меня?

А меня и не тошнит больше, как назло.

— Пусти! — шиплю я и стараюсь выбраться из кольца рук парня, а он лишь сильнее прижимает меня к себе и смеётся.

— Ты же сказала, что тебе хватит сил. Ну давай, Мишка Гамми! Будь активнее… Слабенькая что-то ты слишком, даже оттолкнуть меня не можешь. А что будет, если я поцелую тебя?

— Я откушу тебе губу! — возмущаюсь я и продолжаю свои нелепые попытки выбраться из объятий, в которых слишком жарко.

— Какая же ты жестокая. Нельзя так вести себя, Мишка Гамми.

Телефон Алекса ревёт на всю улицу, он ослабляет хватку, и я успеваю вырваться. Пока парень смотрит, кто ему звонит, я уже подлетаю к машине.

— Твою мать! — ругается парень сквозь стиснутые зубы. — Длинный, менты уже реально едут? Ладно! Щас буду и разрулю всё, не очкуй!

Меня почему-то трясёт от серьёзного вида Позднякова. Что-то случилось на вечеринке? Почему он выглядит таким взбешённым?

— Совсем плохо будет, если Золушка вернётся домой чуть за полуночь? Там менты едут, которых вызвал твой дружок… Придётся мне срочно разруливать ситуацию.

Мой дружок?

Он Золотоусова, что ли имеет в виду?

Так он сам ведь пригласил парня на вечеринку. И я не несу ответственность за действия Юры, в конце концов.

Часть 14. Алекс

Бешусь на всех вокруг.

На Длинного.

На этого придурка Золотоусова.

Казалось, что в то мгновение Мишка Гамми готова была сдаться и ответить на мой поцелуй. Или я ошибся?

Я же теперь не усну спокойно, пока не узнаю, был ли у меня шанс. А он, вероятнее всего, был.

И есть теперь?..

Нужно было просто сводить девчонку на прогулку?

Мысли буквально кипят в голове, а я вжимаю педаль газа в пол, чтобы поскорее примчаться домой и разобраться с ментами, потому что если дойдёт до отца, он мне голову оторвёт.

Он уже обещал лишить меня всех карманных средств, если не возьмусь за голову.

— Ты можешь ехать помедленнее? — спрашивает Мишка Гамми, вцепившись своими тонкими пальчиками в ручку над дверью.

Улыбаюсь.

Она боится скорости?

Не доверяет мне?

— Я на дороге в своей стихии. Не следует так волноваться. Домчу с ветерком. Нам же нужно успеть вернуть Золушку домой до полуночи. Помнишь? Так у нас есть шанс сделать это.

Она забавно хмурит лобик.

Странно, но когда девчонка только появилась в моей жизни, я возненавидел её. Не хотелось считать её своей сводной сестрой. Я тогда думал, что отец предал меня, нашёл себе новую женщину с ребёнком и забьёт на своего единственного сына. Тогда я искренне верил в то, что родители ещё смогут помириться. Но после понял, что шанса у них нет. У нашей семьи его не осталось.

Добираюсь до особняка и смотрю на машину копов, стоящую у ворот. Они меня всё-таки опередили.

Дом потихоньку пустеет.

Все расходятся.

Мда… Мне ещё долго будут припоминать эту подляну.

В следующий раз зарублю себе на носу, что ботаников приглашать не следует.

— В чём проблема? — спрашиваю я, приблизившись к полицейским, допрашивающим Длинного.

— Ты и есть хозяин дома? — с пренебрежением спрашивает один из мужчин в форме.

Мишка Гамми стоит рядом со мной, а неподалёку замечаю Золотоусова, который тут же бросается к нам.

Прибить бы его!

— Во-первых, детей я с вами не крестил, чтобы тыкать мне. Во-вторых, хозяин мой отец. И я не понимаю, что тут происходит. Здесь все совершеннолетние, и вечеринки у нас не запрещены по закону. Ничего такого у нас тут не было.

— Нам поступил анонимный звонок с сообщением, что в стенах вашего дома происходит изнасилование.

Я прыскаю от смеха.

Изнасилование?

Серьёзно?

Снова кошусь на Золотоусова: он опускает голову и мнётся с ноги на ногу.

Аноним, хренов.

Серьёзно думал, что никто не догадается, откуда щупальца растут?

И кого он думал насилуют?

Хотя…

Сложно не догадаться.

Паренёк упустил из виду Мишку Гамми и подумал, что мы с ней уединились. Судя по всему, он считал, что уединение случилось против её воли. Интересно, она уже рассказала ему, что со мной рядом находится вынужденно? Или он не догадывается?

— Изнасилование? Вы серьёзно? Можете обойти каждый уголок дома, заглянуть под каждую кровать и проверить каждую девушку здесь. Или парня?.. На кого вам там звонок поступил?..

Полицейские переглядываются и уверенно кивают. Они опрашивают всех, прежде чем выпустить, и проверяют, а пока устраивают шмон, я подхожу к Мишке Гамми и обнимаю её, потому что вижу, что она продрогла, и даже моя рубашка не спасает.

— Может, посидишь в машине, пока идут разборки? Или вызвать тебе такси?

— Нет. Такси не надо. Я не доверяю таксистам, — отрицательно мотает головой девчонка.

А это что-то новенькое.

Значит ли это, что она доверяет мне?

Спросить не успеваю, так как взгляд в это мгновение снова прилипает к Золотоусову.

Этот гад понимает, что накосячил, поэтому не решается подойти к нам, хотя я чувствую, что он хочет сделать это, чтобы убедиться, что его «подружка» в порядке.

— Погоди, — шепчу я, касаясь губами макушки той, что должна была стать моей сводной.

Подхожу к ботанику, и он буквально трясётся под напором моего взгляда.

— Золотоусов, тебя изнасиловать пытались, что ли? — спрашиваю ледяным тоном я.

— Н-н-нет. С ч-чего т-ты вз-зял?

— Да с того, что у тебя на лице написано, что звонок этот совершил ты. Всем уже известно, кто накрысятничал. Зачем тебе это потребовалось?

Парень молчит, словно язык проглотил, а я понимаю, что вразумительные ответы от него в это мгновение точно не получу.

— Запомни, Золотоусов, любого анонима можно вычислить. Стоить тебе заговорить с ними, — киваю в сторону копов, — как они сразу поймут, что это был ты. И за ложный вызов тебе светит серьёзное наказание. Может, лучше пойдёшь и признаешься, что решил пошутить, чтобы испортить всем веселье? По крайней мере, честно будет.

Парень опускает голову, но ничего не говорит.

Конечно, он не станет объясняться. Боится примерный мальчик, что мама за враньё дядям в погонах накажет. Как она его отпустила вообще на эту вечеринку?

Понимаю, что толку разговаривать