— С кем? Мам, можно не говорить о вчерашнем? Я впервые решила сходить на вечеринку, и ты хочешь теперь отругать меня? Я уже совершеннолетняя и…

— И ты не должна встречаться с Алексом.

— С Алексом? Мам, мы с ним не… Погоди, с чего ты взяла вообще?

Меня всю трясёт.

Надеялась сохранить в секрете эти фиктивные отношения, а мама уже догадалась.

И что теперь я могу сказать ей в своё оправдание?

Раскрыть правду?

— Рубашка, в которой ты вернулась. Разве она принадлежит не ему?

— Принадлежала. Я случайно забрала её с сушки, когда мы съезжали из особняка Поздняковых. Теперь пользуюсь ей. Она хорошего качества, тёплая и…

— Уверена, что не вчера она оказалась в твоих руках?

— Конечно!

Понимаю, что завтракать нет совершенно никакого желания.

Во-первых, меня всё ещё тошнит, а во-вторых… я не готова продолжать с мамой эту тему. Мне важно как можно быстрее сбежать от разговора, приносящего столь сильный дискомфорт.

— Мамуль, я тороплюсь на занятия. Вроде бы только начало, но уже так непросто. Я побежала. Поцелуй Лёльку за меня.

Чмокаю маму в щёку, пролетаю мимо неё, на ходу хватаю сумку и сама не замечаю, как оказываюсь в лифте.

Мне противно от этой лжи, но и правду всю раскрыть не могу.

Мама меня не поймёт, заставит отказаться от сделки с Поздняковым. И снова всё вернётся на круги своя. Мама будет пахать без продыху, а мне придётся совмещать учёбу с заботой о сестре. Или совсем забыть об учёбе.

Оказавшись на улице, я налетаю на Золотоусова.

Парень дожидался меня. Он выглядит каким-то суровым. Дурное предчувствие разливается внутри, напоминая крайне неприятную изжогу.

— Юра, привет!

Неловко говорить с ним после вчерашнего. Понимаю, что он переживал за меня, поэтому вызвал полицию, но мог хотя бы поговорить со мной для начала, понять, что происходит. Я ведь проводила время с Поздняковым, и Юра знал это. Поэтому даже если бы мы оказались за закрытой дверью спальни, то это было бы с обоюдного согласия.

— Злата, здравствуй. Хотел извиниться перед тобой за вчерашнее. Наверное, я испортил тебе всё веселье. Я переживал за тебя.

— Юр, не следует так беспокоиться обо мне. Если бы я нуждалась в помощи, я бы обратилась к тебе. Правда.

— Злат, я не понимаю, что происходит? Почему ты встречаешься с ним? Он шантажирует тебя? У него есть какой-то компромат? Угрожает тебе?

Как же Юра близок к правде в это мгновение, но я понимаю, что не могу раскрыться ему и сказать, что он попал в точку. Потому что он слишком импульсивен. Снова сделает что-то, чтобы «защитить» меня. А я не нуждаюсь в такой защите. Сама всегда выплывала и справлялась. В этот раз тоже выберусь.

— Юр, почему ты думаешь, что я не могу быть вместе с Алексом, потому что влюблена в него?

Вопрос саму режет по живому. Тяжело было задать его. Замечаю, как сильно искажается лицо приятеля.

— Потому что это Поздняков, Злат. Ну понятно ведь, что невозможно полюбить его. Он столько плохого тебе и твоей семье сделал. Как можно полюбить такого?

Сигнал машины говорит о том, что за нами наблюдали.

Поздняков снова не прислушался ко мне, решил подвезти меня на учёбу, хоть я попросила его не светиться перед моей мамой.

Однако он уже тут, и нам нужно как можно быстрее убраться из моего района.

— Юр, давай мы с Алексом подвезём тебя? — предлагаю приятелю, понимая, что Поздняков будет не таким активным в чужой компании и не станет молоть чепуху. Да и вообще ему тоже нужно показать, что следует прислушиваться к моим просьба, а то возомнил себя вершителем судеб. Принимает самостоятельные решения.

Юра оживляется. Он кивает и вместе со мной идёт к автомобилю. Поздняков широко распахивает глаза, когда видит нас вместе.

— Слушай, я этого анонима катать не собираюсь. Пусть колобком летит к остановке, — возмущается Алекс.

— Ну ты ведь не откажешь любимой девушке подвезти её друга? — растягиваю губы в довольной улыбке я и смотрю на своего «парня».

Алекс забавно морщится, стискивает зубы и снимает блокировку с дверей.

— Золотоусов, да ты со мной за всю жизнь не рассчитаешься за эту щедрость. Надеюсь, что ты понимаешь это.

Юра садится в машину, довольно покряхтывая. Вижу, что он восхищённо разглядывает салон. Наверное, в таких тачках не катался раньше. Впрочем, сама я его восторг не разделяю: лучше бы пешком сейчас шла.

Стоит мне сесть на переднее пассажирское место и пристегнуть ремень безопасности, как Поздняков обхватывает мой подбородок пальцами левой руки, тянет на себя и властно впивается в мои губы. Он целует, словно делает последний вздох, пытается наполнить лёгкие кислородом, а я теряюсь, потому что ощущения, которые испытываю в это мгновение, нравятся мне.

— И ты тоже не расплатишься, — с угрозой шепчет Поздняков и отстраняется от меня.

Вижу в зеркале заднего вида недовольное лицо Золотоусова и понимаю, что сделала только хуже, пригласив его с нами.

Часть 17. Злата

Я чувствую себя крайне неловко в компании Позднякова и Золотоусова. Да и после поцелуя остался странный неприятный осадок. Я ведь умом понимаю, что всё это игра на зрителя, а вот тело отреагировало как-то… Предательски?

Почему мне понравилось это?

Не могу объяснить самой себе, что происходит, и от этого чувствую себя не в своей тарелке.

Понимаю, что лучше бы Поздняков молол всякую ерунду, чем теперь вот так.

Напряжение не спадает, даже когда мы доезжаем до универа.

Мы выходим из машины, и Юра бросает на меня печальный взгляд. Он уходит, а я оказываюсь в объятиях Позднякова.

— Прекрати! Тут нет никого, чтобы выделываться! Отпусти меня, — возмущаюсь и пытаюсь выбраться из объятий парня я.

— О, правда? Ты знаешь, у всего есть уши и глаза. Все уже узнали, что я подвёз предателя, который вчера обломал всем кайф. Как думаешь, меня погладят по головке за это, Смурфеточка?

— Смурфеточка? — переспрашиваю я. — Я вроде бы не малыш с голубой кожей.

— Не суть… Ты решила поиграть, я тоже могу. Придётся теперь расплачиваться. И мне слишком понравились твои поцелуи, Мишка Гамми, чтобы отказывать себе в таком удовольствии.

Алекс снова тянется к моим губам, но в этот раз я успеваю увернуться и отрицательно мотаю головой.

— Я согласилась сыграть влюблённую