Глава 7. В которой, как оказалось, подготовить гербарий совсем не просто.

Дело близилось к вечеру, припекать перестало, Маша попрощалась с Кротом и решила собрать цветы для гербария. Она насушит всю эту красоту, потом вставит в рамочки и отнесёт в школу, чтобы украсить класс биологии. Перед каникулами их классный руководитель, как раз учительница биологии, попросила всех принести после лета что–нибудь, сделанное своими руками. А поскольку большинство Машиных одноклассников на всё лето оставались в городе, то гербарий точно будет всем очень интересен. Она взяла у бабушки большую корзинку и собирала в неё всё, что попадалось, по два цветочка каждого вида, и даже лопухи сорвала (но только обычные).

Когда Маша притащила полную корзину домой, бабушка только руками всплеснула.

— Что же ты со всем этим делать будешь, — спросила она Машу.

— Гербарий буду делать, для школы, это задание такое на лето, — сообщила Маша. — Теперь нужно взять каждый листик и цветочек и положить в книжку. Бабушка, у тебя где книги и журналы?

— Да что ты, внученька, какие здесь книжки, только журналы да газеты, да и те уж в печке перетопила, на растопку хорошо идут — сказала бабушка.

— Тогда давай утюг, — буду гладить цветы, — решила Маша.

— Так утюга тоже нет, — сообщила бабушка, — вернее он есть, но испортился, а починить некому, да и мне он особо не нужен.

Тут в дверь постучали, и на пороге появился Василий.

— Здрасьте, — поздоровался он с бабушкой, — Маша, пойдем погуляем, я тебе деревню покажу.

— Не могу сейчас, — сказала Маша, — я цветов нарвала, нужно засушить на гербарий, а у бабушки утюг сломался, а книжек нет. Не знаю, что и делать.

— У меня книжки есть, — сказал Василий, — но боюсь, что не дадут взять, можно цветами запачкать, а вот утюг сейчас притащу.

Василий скрылся за дверью и побежал домой. Вернулся он довольно быстро, и вывалил на стол какую–то странную вещь: по форме похожа на утюг, но без единого отверстия — сплошной чугун.

— Что это? — спросила Маша.

— Утюг конечно, — ответил Василий.

— Какой же это утюг? Это совсем не утюг. Утюги другие, у них электрический шнур есть. А у этого, — Маша попыталась поднять его одной рукой, потом уже двумя, но только сдвинула со стола, — ничего нет, какая–то тяжеленая железяка.

— Да, Машенька, — сказала бабушка, — замуж тебе ещё точно рано.

И, глядя на удивленные лица детей, добавила:

— Раньше по тому как девушка утюжила одежду решали, готова ли она к семейной жизни. Если одной рукой — девушка сильная и станет хорошей хозяйкой, если двумя — слабая, и замуж ей ещё рано. Цельнолитые утюги очень тяжёлые, они и десять килограммов весили, а портновские — и того больше.

— Вот и я говорю, хороший утюг, — подтвердил Василий. — Главная задача утюга — гладить, а гладит он своим весом, и чем тяжелее, тем лучше. Нагревают его на печи, а когда остынет, снова нагревают. Так и гладят.

— Ну печку в такую жару никто топить не будет, — сказала бабушка, — а вот газовую плиту можем зажечь.

Они поставили утюг на плиту на самую большую конфорку, зажгли и стали ждать.

Минут через десять подошва утюга раскалилась.

— Пора снимать, — сказал Василий, — и деловито протянул руку к ручке.

— Стой! — окрикнула его Маша. — Обожжёшься.

Василий быстро одёрнул руку:

— Да, не подумал, спасибо тебе.

— Возьми полотенце, — предложила ему бабушка, — оберни вокруг ручки несколько раз, только осторожно. А ты, Машенька, сними скатерть со стола, разложи цветы, а я пойду поищу кусок старой простыни, чтобы через неё утюжить.

Когда всё было приготовлено, Василий двумя руками схватился за обёрнутую ручку утюга, перенёс его к столу и сразу же опустил на первый укрытый тканью цветок.

— Ну и тяжёлый, — сказал он, — и как таким только раньше гладили?

Подождал немного, но тут запахло паленым, и из–под утюга пошёл дымок.

— Поднимай! — закричала Маша.

Утюг прожёг в ткани дырку, потом сжёг два цветка, затем оставил палёный след на столе.

— Перегрели, — удручённо заключил Василий.

— Точно, — согласилась Маша.

— Нужно конфорку поменять, на самую маленькую поставить и нагревать не так долго, — сказал Василий.

— А как же мы узнаем, что он уже достаточно горячий? — спросила Маша.

— Как обычно, — ответил Василий, — плюнем на него.

— А что со столом будем делать? — спросила бабушка.

— А я его отполирую, — заверил Василий, — не переживайте, станет как новенький.

И они продолжили. После пятого плевка Василий заключил, что утюг готов, и они снова принялись утюжить цветы. В этот раз дело пошло намного лучше. Василий опускал утюг, считал до десяти, поднимал, переносил на следующий участок, снова опускал, снова считал до десяти. Потом они снова нагревали утюг и снова считали. Через час Василий сказал:

— Всё, больше не могу, руки не держат. Тяжёлый слишком. Давай завтра доделаем. А после этого я стол подправлю.

— Хорошо, — согласилась Маша. А про себя подумала: «Замуж Василию ещё тоже рано, слабоват для утюга».

Глава 8. В которой Машу разбудили, а кто и зачем вы узнаете дальше.

Утром Машу разбудил … нет, не будильник, и не бабушка. Машу разбудил петух, вернее его кукареканье. Маша посмотрела на часы — было четыре утра!

«Это какой–то неправильный петух, — сердито подумала Маша, — зачем так орать, когда все спят. Куроглашение какое–то. За такие дела можно и в суп угодить».

Она закрыла окно и попыталась снова уснуть, но сон вдруг куда–то пропал. Маша снова подумала о петухе. Почему он сам не спит и другим не даёт? Все нормальные животные в четыре утра спят, а этот сумасшедший всё не угомонится. Может из–за таких вот и поговорка появилась — попал как кур во щи? Разбудит уставшего за день хозяина, а тот его за это в сердцах и в суп? (Как вы понимаете, кур — это и есть петух). Надо будет к нему наведаться в курятник, серьёзно поговорить.

Тут в окошко заглянул первый лучик солнца. За ним второй, третий,