Ноэль медлила, не зная, как ответить. Неужели Роберт решил устроить ей проверку? Ноэль была ненавистна мысль о том, что ей придется доказывать любовь к дочери. С другой стороны, Роберт привык видеть, что она слишком усердно опекает дочь, – вероятно, искупая тем самым недостаток материнской любви к ней самой.

– За ней присматривает тетя Триш, – объяснила Ноэль. – Я уверена, что с ними все в порядке.

– Я тоже в этом убежден.

Но семя тревоги уже пустило корни, и через пару минут Ноэль охватило беспокойство.

– Но позвонить не помешает. Просто чтобы пожелать спокойной ночи.

Она извинилась и ушла позвонить. Трубку взяла ее бабушка. Она сообщила, что Триш и Эмма увлеклись игрой в карты. Разумеется, Эмме давно пора спать, но тете Триш никак не удается уговорить девочку. Ноэль улыбнулась. Во многих отношениях ее тетя была еще ребенком.

К тому времени как она вернулась к столику, Роберт уже успел заказать вторую порцию скотча с содовой. Ноэль потянулась за своей нетронутой пепси.

– Я зря потратила четвертак, – с улыбкой сообщила Ноэль, отпивая из стакана. – Эмма слишком занята, чтобы подойти к телефону. Похоже, моя тетя сделала из нее заядлую картежницу.

– Эмма – сообразительная девочка.

– Иногда даже чересчур. – Ноэль вспомнила, как в три года Эмма придумала способ забираться на кухонный стол, где в банке хранилось печенье: она открывала дверцу духовки и пользовалась ею как скамеечкой. – Бабушка уже с трудом справляется с ней.

– Только твоя бабушка ни за что не признается в этом. – Роберт усмехнулся. – Кстати, о бабушке: что говорит наш славный врач?

Ноэль испытала укол раздражения, ей не понравилось, каким тоном Роберт упомянул про Хэнка Рейнолдса, словно местный врач был недостоин уважения.

– Дело идет на поправку, как он и предполагал. – Ноэль умолчала о решении бабушки прекратить принимать лекарства. Роберт не понял бы ее… и воспринял бы известие равнодушно.

Через несколько минут второй официант, мужчина средних лет с землистым цветом лица и тщательно уложенным коком, появился, чтобы принять у них заказ. Вглядываясь в меню, Ноэль заметила, что мелкий шрифт расплывается у нее перед глазами. Она заморгала, пытаясь взять его в фокус. И вдруг у нее закружилась голова, как от слишком большой порции спиртного. Волна паники, наследие тех лет, когда любую вечеринку она рассматривала как повод выпить, охватила ее.

– Дорогая, с тобой все в порядке? – Над ней нависло лицо Роберта.

– Да, как в дождь. – Одно из излюбленных выражений бабушки, нелепость которого Ноэль только что осознала. При чем тут дождь? В дождь бывает холодно и сыро, от него вьются волосы. Она вдруг захихикала и испуганно зажала ладонью рот.

Роберт смотрел на нее с терпеливым, многострадальным выражением лица, которое Ноэль так хорошо помнила по прошлым временам, но на этот раз к его терпению примешивалось другое чувство, определить которое ей не удавалось. Она рассеянно потерла свою руку, вспоминая железную хватку пальцев Роберта, тысячи случаев, когда он силой уводил ее из ресторанов и с вечеринок, не переставая улыбаться и болтать как ни в чем не бывало.

– Правда? Ты побледнела, – заметил он.

Комната поплыла у нее перед глазами. Ей пришлось вцепиться в край стола, чтобы не упасть.

– Наверное, я съела что-то не то. – Но после обеда прошло уже несколько часов, с тех пор у нее во рту не было ни крошки.

– Может быть, или подхватила вирус. Половина моих подчиненных свалились с гриппом. – Роберт накрыл ее руку, и на этот раз Ноэль не стала вырываться. Комната вращалась медленно, не спеша, как разгоняющаяся карусель. – Пойдем, я отвезу тебя домой. Ты сможешь дойти до машины?

– Кажется, да. – Но едва Ноэль поднялась, пол покачнулся под ее ногами, и она рухнула на стул. Откинувшись на спинку, она в ярости прошептала: – Роберт, в чем дело? Что со мной?

– Все будет хорошо. Надо только вернуться домой, вот и все.

Она кивнула, и ей показалось, будто ее голова болтается, как воздушный шарик на ниточке. Она сообразила, что уже не раз слышала эти слова. Именно их Роберт произносил, когда она бывала слишком пьяна, чтобы идти без поддержки. Но ведь на этот раз она не выпила ни капли!

«Он что-то подсыпал в мой стакан. Это точно».

В голове у нее зазвучал сигнал тревоги. Она открыла рот, чтобы позвать на помощь, но было уже слишком поздно. Стены комнаты смыкались вокруг, словно она смотрела через быстро суживающуюся линзу. Свет тускнел, его вытесняла бархатистая серая пелена, в которой мерцали язычки свечей. Последним, что увидела Ноэль, прежде чем соскользнула со стула на пол, было до боли знакомое презрительное выражение на землистом лице официанта.

– Мэри, к подъезду подруливает фургон второго канала, репортеры Си-эн-эн ломятся в дверь, а дама над раковиной вопит, что у нее горит голова!

Сотовый телефон потрескивал, голос Бриттани пропадал и снова возникал, напоминая щебет какой-то обезумевшей пичуги. Мэри молчала, пережидая минутную панику. Когда она заговорила, ее голос прозвучал спокойно:

– Ты сможешь задержать их, Брит? Всего на пять минут, не больше. Я на углу Парк-авеню и Пятьдесят девятой улицы, и, похоже, пробка наконец-то рассосалась.

– Попробую. – Циничный смешок Бриттани прорвался через помехи. – Ого, меня только что сняли для завтрашнего репортажа «Высший свет против салона»! Это к разговору о рекламе.

– Хватит болтать. – Мэри отключила телефон и сунула его в свою вместительную сумочку от Прада. На расстоянии полуквартала загорелся красный свет. Подавшись вперед, перекрикивая радио, настроенное на матч «Янки», Мэри попросила: – Высадите меня на углу. Оттуда я дойду пешком.

Точнее, добежит – всю жизнь она куда-то торопилась бегом. Салон находился на углу Мэдисон-авеню и Шестьдесят первой улицы, через один длинный квартал и два коротких. Если светофоры помогут, она преодолеет это расстояние быстрее, чем водитель успеет узнать, выбьет ли Майк Стэнтон Сэмми Соуза из одной восьмой финала.

Она уже заворачивала за угол Мэдисон-авеню, задыхаясь и молясь, чтобы антиперспирант перебил запах пота, когда заметила фургон с эмблемой программы новостей второго канала. Последние несколько десятков ярдов она покрыла одним махом, подгоняемая биением сердца.

Эрнесто Гармендиа, самый модный стилист в этом году, стал звездой месяца; Мэри уже запланировала интервью с ним для программ «Сегодня» и «Прямой эфир с Реджисом и Кэти Ли». Но негативный репортаж мог в одну минуту превратить его в парию – и нести ответственность за это придется ей, Мэри. В конце концов, именно ее посетила блестящая идея – отпраздновать создание нового филиала шикарного салона Гармендиа «Совершенство» и устроить день открытых дверей и обслуживания для всех, кто согласится заплатить двести долларов за стрижку. Собранные средства было решено передать детскому ожоговому отделению больницы святого Варфоломея. Мэри заказала икру и блины в ресторане «Петроссиан», шампанское – у «Соколина и компании». Был предусмотрен даже приз – два билета на концерт Андреаса Шиффа в «Карнеги-холл».