к вечеру губы мальчика, обмазанные кровью его спасителя, разомкнулись, чтобы сказать: «Пить…».

Проникая в человека, мухоморные духи (они проявляются как белые пятна на красных шляпках) путают и кружат его, а иногда даже губят. Исход во многом зависит от снадобья. Живое снадобье получается из нечётного количества мухоморов, выросших неподалёку друг от друга. Мёртвое – из чётного. Одинокий гриб вообще является пищей нечисти и считается самым ядовитым. Маленький Чекур не знал этих тонкостей, более того – умудрился съесть два таких «нечистивых» мухомора.

Несколько лет спустя, узнав, что Чекур уже стал мужчиной («вложил свой меч в тёплые ножны»), бабушка Карья поняла, что пришла пора его главного испытания. Как-то она позвала внука помочь ей в сборе трав. За одной из них пришлось идти довольно далеко: заросли сиреневых соцветий они обнаружили на берегу небольшой речки в полудне ходьбы от городища.

Когда они остановились, чтобы перекусить и набраться сил, Карья сказала:

– Я позвала тебя вовсе не за помощью. Настало время, чтобы ты узнал о том, что можешь выбрать свой путь и стать властителем, каких не было и нет ни среди угров, ни среди хуннов, ни вообще – смертных. Это подсказали мне духи. Время твоё настанет вдали от этих мест, когда в небе встанет сверкающая хвостатая звезда, сверкающая, как остриё меча на солнце.

Чекур обернулся к Карье и обжёгся о её взгляд. И тут же повёл ухом в сторону: где-то неподалёку завела свою нудную песнь кукушка: ку-ку, ку-ку…

Бабушка начала рассказывать про эту лесную птицу: о том, что шаманы называют её «чёрненькая». О том, что когда-то кукушка была женщиной, которая захотела пить и попросила детей принести ей воды, но те остались глухи к её просьбам. Чтобы не умереть от жажды, женщина для хвоста приспособила иголки, для крыльев – лопату, для клюва – напёрсток, обернулась птицей и улетела.

И о том, что если Чекур хочет обрести шаманскую силу, ему предстоит убить кукушку, которая олицетворяет женское начало; разрезать её на семь частей, опалить каждую на огне и развесить их на дереве, самому же улечься спать под него.

Олицетворяющая материнство как таковое, кукушка восседает на вершине Жизненного древа, через которое идут к богам все мольбы человеческие. Соединив в себе мужское и женское, шаман закрывает глаза. За сном шамана следует смерть – и пробуждение.

– Но зачем мне эта странная сила, бабушка? – спросил Чекур. – Ведь я не собираюсь камлать, как ты: призывать духов на сторону одних и отвергать их от других, просить удачи в охоте и в битвах.

– Не знаю, мой мальчик. Знаю только, что сила понадобится тебе не для охоты и не для войны.

Чекур кивнул и потянулся к луку и колчану со стрелами, но бабка придержала лежащее на траве оружие рукой и протянула внуку кинжал, которым он когда-то принёс в жертву щенка, а она – раба.

Когда бабка и внук вернулись в городище, то по их виду можно было подумать, что они отсутствовали одну луну, не меньше, хотя солнце-олень дважды умирало и воскресало. Особо это было заметно по Чекуру: юношеские румянец и округлость полностью сошли с его лица.

Вскоре после этих событий пришло время Великого похода. Хунны, пришедшие со стороны восхода и которым угры дали возможность на своих землях набраться сил для дальнейшего продвижения, объявили большой сбор. Целью нашествия были края, куда уходит солнце. И угры решили примкнуть к походу. Они верили: их ждут и богатые трофеи, и тёплые земли, вообще не знающие снега. Так появилось не только великое войско, но и новая народность – гунны, объединившая хуннов, угров и другие примкнувшие к ним племена.

В поход выдвинулся и отец Чекура Савал. Он оставил вместо себя сына, к тому времени встречавшего семнадцатое лето. Ещё через пять зим Савал отправил домой отряд воинов-ветеранов и велел передать сыну, чтобы тот выдвигался с пополнением к границам Римской империи, которую терзали гунны.

Как только Чекуру стало известно о дальнем и долгом походе, он решил навестить место, где покоилась бабка-шаманка Карья. По обычаю, таких людей после смерти нельзя было предавать земле, чтобы мир не закрылся. Поэтому тело покойной уложили в деревянный гроб вместе с шаманским нарядом, бубном и колотушкой. А гроб поставили на помост меж двух сосен в роще неподалеку от городища. Место там было тихое – угры побаивались колдовства и обходили этот лесок стороной.

Чекур сделал себе логово из медвежьей шкуры, положил в изголовье шаманское бронзовое зеркальце, которое перед смертью ему отдала бабушка, и попросил помочь ему в походе.

После пробуждения им владела только одна мысль: в странствие нужно взять всю пушнину, какую только можно отыскать.

Набрался целый воз выделанных шкур. Даже без него отряд был не слишком маневренным, и воины стали прямо выражать недовольство. Но Чекур не стал им пересказывать сновидения про бесконечную зиму и воинов, прозябающих и изнемогающих от холода.

Не оценил пушнину и Савал, когда спустя шесть лун к нему прибыло долгожданное пополнение. Однако он не стал поднимать сына на смех, чтобы не уронить его авторитета. Но зима в тёплых краях неожиданно оказалась ещё более суровой, чем в родных широтах, и растянулась на долгих пятнадцать лун. Солнце светило сквозь дымку, как луна, без лучей, как будто потеряло свою силу. Ходили слухи, что где-то на севере злые духи прорвались из преисподней через гору, залили землю огнём, а небо засыпали пеплом. Для утепления своей одежды гунны приспосабливали любой лоскут ткани или шкуры. Их амуниция всё больше напоминала нищенские лохмотья. И только воины племени Савала пережили долгую зиму в тепле. Их тела согревали меха, что привёз молодой вождь Чекур с родных земель.

Конечно, никто не сомневался, что он лишь выполнил волю своего мудрого отца. Тот же окончательно уверовал, что его сын общается с мёртвыми, знает и видит больше, чем все остальные. Вскоре после ледяной зимы Савал погиб в водовороте реки во время переправы. Так Чекур стал во главе отряда своего племени, чтобы позже получить из уст самого Аттилы прозвище Молочный горн.

7 августа 2017 года

Во время последней встречи с человеком из Москвы я не на шутку встревожился, потому что действительно ездил в Пушкинский музей. В самом начале апреля – а именно 8-го числа. Снова эта дата!

В тот день я оказался в столице проездом, полдня не знал, чем себя