– Эхе-хе, – вздохнул маг и подпер голову ладонью.

В такие ночи ему особенно ярко вспоминались призраки давно минувших дней. Белокожая Лизетта, длинноногая Иветта, пышногрудая Жорожетта и даже вредная ведьма Фрунгильда. Объединяло этих женщин одно – в свое время они дали Маэстро от ворот поворот. Вся соль заключалась в том, что не было в жизни Проктопулуса женщины поступившей иначе.

Нахмурив брови, Маэстро отошел от окна. Пытаясь себя чем-то занять, Проктопулус скользнул взглядом по книжным полкам. Древние фолианты манили знаниями предшественников, но маэстро давно их прочел, некоторые не по одному разу.

От нечего делать он спустился в лабораторию, проверить как идут дела. Бледные, местами посиневшие от недосыпа и истощения ученики даже ночью не прерывали работы по восстановлению.

– Ты, – щелкнул пальцами Проктопулус, пытаясь вспомнить, как зовут ученика, – Морис…

– Мортимэр, учитель, но если прикажете стану Морисом, – раболепно произнес ученик, который учился у него дольше всех.

– Морти, сколько осталось?

– С текущим темпом еще три дня, учитель.

– Почему так долго?! – с раздражением воскликнул Проктопулус.

Уже две ночи Маэстро маялся бездельем и оно его убивало.

– Два с половиной, учитель, – заскулил Мортимэр, – я вытащу из лазарета обгоревших Броди и Стэна. Они будут рады помочь…

– Если так, то почему не сделал этого раньше?!

Мортимэр побледнел. Махнув на него рукой Проктопулус удалился. «Бездари, все без исключения бездари!» – думал Маэстро, возвращаясь на самый верх башни. «Мало того, что в расчетах напортачили и взрыв устроили, вдобавок за испытуемым номер шестьдесят девять не уследили! Выгнать. Всех пора выгнать! Пусть у второсортных магистров обучаются!», – ворчал Проктопулус.

Группа магов уже отправилась на поиски беглеца, но шансы найти его были ничтожно малы.

«Кто бы мог подумать, что инновационное устройство окажется рабочим», – размышлял Проктопулус. Подопытные крысы, которым «посчастливилось» стать первыми летчиками в телепортационный туннель, по частям исчезали с платформы в неизвестном направлении. А вот подопытный шестьдесят девять отправился полностью укомплектованным и Проктопулус испытывал по этому поводу смешанные чувства. С одной стороны, он радовался удачному эксперименту. С другой, расстроен исчезновением любимой игрушки.

– Как же все неудачно сложилось, – вздохнул Великий Маэстро и помрачнел.

Реализация плана его грандиозной мести откладывалась на неопределенный срок. Впрочем, он привык к трудностям, нужно просто подождать, а там…

А там все, кто смеялся, издевался и подтрунивал над маленьким, несуразным и беззащитным мальчиком горько пожалеют и их дети, внуки и правнуки расплатятся за жестокость отцов! Уж Проктопулус за этим проследит! У него и тетрадочка специальная имелась, куда он с раннего детства аккуратно записывал имя, дату и суть обиды.

Увесистый фолиант, сшитый из семи тетрадей, лежал на рабочем столе, готовый в любую минуту принять на своих белых листочках еще одного приговоренного к мучениям мерзавца. За последние десять лет там не добавилось и тридцати имен, что было своеобразным рекордом, и все же Проктопулус держал фолиант под рукой, чтобы в моменты отчаянья или скуки перечитать заветные строчки и наполниться праведным гневом.

Короткие, тонкие пальцы прошлись по верхней тетради и осторожно открыли ее на восемьдесят шестой странице.

«Джеремайя Корчивелли. 19 маября, такого-то года. Обозвал меня коротышкой и кинул ком грязи.

Тимоти Веритас. 14 слюнтября, такого-то года. Придумал отвратительную кличку «Проктопопус», которую подхватил весь класс и использовал до окончания школы.

Карт Манэрик. 23 лютобря, такого-то года. Сказал, что у рыжих, нет души.»

В воображении мага потомки первого шли как материал на эксперименты, дети второго приговаривались пожизненно носить позорную фамилию. Проктопулус мысленно сделал пометку на будущее ее придумать. А третий с семьей становились его личными слугами и выполняли самую грязную работу в замке. О да, Маэстро непременно воздвигнет огромный замок с множеством башен, горгулий и орудиями смерти, готовыми казнить и карать всех, кто осмелится ему противостоять.

Оторвавшись от сладких грез, Маэстро не сразу смог стереть с лица блаженную улыбку. Нежно закрыв фолиант, он ласково погладил обложку. «Интересно, что сейчас делает подопытный шестьдесят девять?», – подумал Проктопулус и зевнул. Ему не мешало поспать перед лекциями, ведь учить бездарей тяжкий труд.

Пинок по плинтусу заставил шкаф, набитый чучелами животных отъехать в сторону. В свободное время Маэстро увлекался таксидермией и трепетно любил своих «домашних питомцев». Вот и в этот раз, проходя в потайную комнату, он не забыл погладить белку, с черными бусинками безжизненных глаз по голове. Дверь с душераздирающим скрипом закрылась.

Вся мебель в этой комнате была сделана под заказ. Проктопулус поморщился, вспоминая унижение и мерзкие шутки столяра. О последнем тоже имелась запись в тетради.

Мантия отправилась на вешалку. Уютные тапочки сменили башмаки, а место шляпы занял колпак с кисточкой. По ночам у Маэстро мерз лысеющий затылок и он решал эту проблему старинным прадедовским способом.

Уютная кровать манила пуховой периной и сладкими сновидениями. Словно ребенок, Великий Маэстро Тонких Материй юркнул под одеяло и прикрыл глаза. Свет постепенно погас, готовя своего хозяина отойти в мир грез.

– И где мое пожелание сладких снов?! – возмущенно спросил Проктопулус.

– Спокойной ночи, – ответила башня и мир погрузился во тьму.

Дагон снова нырнул. Прошла как минимум минута, прежде чем он вновь появился на поверхности. Мужчина убрал влажные волосы с лица и потянулся к маске, но неудачный ракурс не позлил Габи как следует все рассмотреть. По крайней мере то, ради чего она потащилась за ним на озеро.

Раздался треск сухих веток. Ведьма вздрогнула, обернувшись на звук. В полуметре от нее замер Гораций. Весь его вид говорил, – «Ну что?! Мне тоже интересно, что у него под маской». Сдержав стон, Габи снова повернулась к озеру, но момент был упущен. Дагон успел нацепить маску и скрестив руки ждал, когда она обратит на него внимание.

– А… Я случайно… В смысле, это все кот, – смутилась Габи, понимая что ведет себя как извращенка.

– Ты так и продолжишь подглядывать из кустов? Я хотел бы выйти из воды и одеться.

– Ой, – пискнула Габи, не узнав собственный голос, – прости.

Ведьма поспешила удалиться. Красная от стыда и смущения она засеменила домой, бросая недовольные взгляды на Горация, который пытался не отставать.

– Ведьмин хвост! Ты кот или неуклюжий тролль!?

Он не ответил и Габи злобно фыркнула. Дома она быстро собрала ужин, прошмыгнула в амбар и оставила поднос с едой на бочке. Таким образом ведьма надеялась свести общение с Дагоном к минимуму. При удачном стечении обстоятельств они могут вообще не встречаться до момента его отъезда из Рокшира. Габи прикинула, что завтрак можно будет относить ночью пока Дагон спит, а ужин пока он на работе…