– Что бы вы хотели спеть? – с улыбкой спросил он. – Пожалуйста, встаньте напротив меня.

– Что-нибудь простое, – ответила девушка. – «Америка прекрасна»[2]?

Учитель кивнул, спросил, какую тональность она предпочитает, а затем начал аккомпанировать. Эллисон пела столь вдохновенно, что ее голос звучал еще лучше, чем тогда, на ферме. Когда песня закончилась, синьор Масканьи ничего не сказал, но попросил ее пропеть гамму, а потом несколько простых мелодий, переходя с октавы на октаву.

– У вас прекрасный диапазон, мисс Гувер, – только и сказал он.

В течение получаса он просил Эллисон исполнять короткие композиции в разных тональностях, а в какой-то момент спел с ней дуэтом. Наконец, учитель развернулся на табурете лицом к Нэнси и Грейс.

– Я полагаю, – медленно произнес он, – однажды Эллисон Гувер станет великой оперной певицей.

Не успели девушки ответить, как синьор Масканьи вскочил и энергично пожал руку Эллисон.

Когда до юной певицы начал доходить смысл слов, произнесенных учителем, по ее щекам покатились слезы.

– Bravissimo[3]! Bravissimo! – восклицал учитель! – И поет, и плачет, и улыбается! Magnifico[4]! Из вас получится прекрасная драматическая актриса!

Нэнси и Грейс тоже едва не расплакались под впечатлением от этой чудесной новости. Вдруг все трое посерьезнели, вспомнив, что им еще предстоит найти деньги на оплату уроков у этого прекрасного учителя. Наверняка занятия стоят немало.

Эллисон вдруг заговорила, передав седовласому учителю всю свою историю.

– Но я знаю, – с храброй улыбкой провозгласила она, – что сумею раздобыть деньги на уроки! Учиться я буду только у вас, синьор Масканьи. Я вернусь к вам, как только смогу. Спасибо вам огромное! Девочки, пожалуйста, пойдемте!

Когда Эллисон побежала к выходу, синьор Масканьи обратился к Нэнси и Грейс:

– Ваша Эллисон просто великолепна! – воскликнул он. – Я очень хочу давать ей уроки, чтобы лично проследить за ее обучением. – Он всплеснул руками и пожал головой. – Но, боюсь, я не смогу учить ее бесплатно. Пожалуй, я мог бы сократить ставку…

– Мы непременно найдем деньги, синьор, – заверила его Нэнси, и они с Грейс, поблагодарив учителя, последовали за Эллисон.

В тот вечер в доме Дрю царила возбужденная атмосфера: Ханна тут же прониклась симпатией к сестрам и пришла в такой же восторг от новости о таланте Эллисон, как и девушки. За ужином шел веселый и оживленный разговор. Нэнси и миссис Груэн отвезли сестер на ферму, а прежде, чем попрощаться, Нэнси снова пообещала сделать все возможное, чтобы найти завещание в пользу сестер.

Однако Нэнси не представляла, как подступиться к поискам этого завещания. За завтраком на следующий день мистер Дрю предложил:

– Нэнси, почему бы тебе не отвлечься ненадолго от дела Кроули. Может, после этого тебя внезапно посетит вдохновение?

Дочь улыбнулась.

– Отличная идея, папа. Пожалуй, прогуляюсь на свежем воздухе и приведу свои мысли в порядок.

Едва они покончили с завтраком, Нэнси отправилась на прогулку и энергично зашагала в сторону городского парка, где был прелестный розарий. Пройдя всего несколько шагов по одной из дорожек, она заметила на скамейке неподалеку Аду и Изабель Тофэм.

«Вот уж кого мне сейчас не хотелось бы видеть! – подумала Нэнси. – Наверняка они скажут мне какую-нибудь гадость, и я разозлюсь. Стоит мне только подумать, о том, как Грейс, Эллисон и сестрам Тёрнер нужны деньги, которые унаследуют Тофэмы, я прихожу в ярость!»

Нэнси притормозила, задумавшись, не повернуть ли назад.

«Нет, – решила она. – Пойду в розарий. Если свернуть на дорожку позади скамейки, они меня и не заметят».

Нэнси тихонько пошла своей дорогой, совершенно не собираясь подслушивать разговор сестриц Тофэм. Но вдруг до нее долетел обрывок их беседы, заставивший девушку резко остановиться.

Она четко услышала, как Изабель сказала слово «завещание».

У Нэнси моментально сработал инстинкт сыщика. Она поняла, что речь, скорее всего идет о завещании мистера Кроули.

Следуя все тому же инстинкту сыщика, Нэнси нарочно подошла ближе к скамейке, где сидели сестры Тофэм.

– Если обнаружится другое завещание, боюсь, нам не повезет, – долетел до Нэнси гнусавый голос Ады.

Ответ Изабель прозвучал так тихо, что Нэнси едва расслышала его:

– Во-первых, не думаю, что Джосайя составил другое завещание, – она холодно засмеялась. – Мама следила за каждым его шагом.

– Или это ей только казалось, – возразила сестра. – Старик пару раз умудрился выбраться из-под ее надзора, не забывай.

– Да, и что еще хуже, я уверена, что Нэнси Дрю считает, что было другое завещание. Вот почему она так заинтересовалась сестрами Гувер. Я видела, как они вчера заходили в офис мистера Дрю, и явно не для того, чтобы доставить туда корзинку с яйцами! Если Нэнси вовлекла в это своего отца, он может раскопать другое завещание. Как же я ненавижу эту любопытную всезнайку, которая вечно сует везде свой длинный нос!

Тут Нэнси едва удержалась от смеха. Значит, Тофэмы и правда волнуются насчет второго завещания. Затаив дыхание, она слушала дальше.

– Вечно ты беспокоишься по пустякам, Ада. Уж поверь, мама с папой обо всем позаботятся, что бы там ни случилось, – сухо ответила Изабель. – Они ни за что не упустят такую кучу денег. К тому же наследство принадлежит нам по праву.

– Здесь ты права, – признала Ада. – Кому как не нам получить наследство Кроули после того, как наша семья терпела его целых три года. Как хорошо, что мама сообразила не брать с него денег за постой!

На этом разговор завершился, и сестры, встав со скамейки, ушли. Нэнси дождалась, пока они исчезнут из вида, и выбралась из своего укрытия. Усевшись на освободившуюся скамейку, она принялась обдумывать услышанное.

«Теперь я нисколько не сомневаюсь, что если второе завещание и было, Тофэмы его не уничтожили. Интересно, где же оно может быть?»

Нэнси поняла, что в этом-то и заключается главная сложность.

«И надо спешить, пока на него не наткнулись Тофэмы!»

Нэнси еще минут десять посидела в размышлениях.

«Должна быть какая-то подсказка, которую я упустила из вида!»

Вдруг Нэнси вскочила с радостным возгласом: