Грейс и Эллисон с радостью приняли приглашение мистера Дрю, и Нэнси пообещала отвезти их в город, а потом обратно.

– Вы просто прелесть! – воскликнула Эллисон, ответившая на звонок. – Нэнси, я уверена, что вы сможете разрешить эту загадку!

Внезапная мысль осенила Нэнси.

– Как долго вы с сестрой сможете пробыть в Ривер-Хайтс?

– Сколько скажете, – ответила Эллисон.

– Отлично. Тогда я бы хотела, чтобы вы обе остались с нами на ужин, – предложила Нэнси.

– К сожалению, не смогу к вам присоединиться, – сообщил мистер Дрю, когда его дочь повесила трубку. – У меня завтра встреча за ужином, а потом конференция.

В этот момент в кабинет заглянул мэр Ривер-Хайтс, и Нэнси собралась уходить. Коротко побеседовав с мэром, она распрощалась с отцом.

Не доезжая до дома, Нэнси припарковалась у старинного особняка в одном из переулков. Там жил синьор Масканьи, известный учитель пения, который в прошлом году вышел на пенсию и поселился в их маленьком городке. Иногда он брал на обучение особо талантливых учеников. Представившись седовласому бородатому джентльмену, Нэнси сообщила:

– Синьор Масканьи, не согласились бы вы прослушать мою подругу и дать честную оценку, есть ли у нее данные, чтобы стать певицей? Если же вы сочтете, что есть и она сумеет найти деньги, были бы вы готовы взять ее в ученики?

Синьор Масканьи окинул Нэнси оценивающим взглядом, прежде чем ответить. Наконец он сказал:

– Вы не похожи на девушку, которая пришла бы сюда ради глупой забавы. Обычно я не беру новичков. Но в этом случае я готов прослушать вашу подругу. – Усмехнувшись он продолжил: – Только имейте в виду, я прямо выскажу свое мнение, и если ваша подруга окажется недостаточно талантлива, надеюсь, она не обидится.

Нэнси тоже засмеялась.

– Мне нравится ваша прямолинейность, – сказала она. – Вообще-то эта девушка даже не знает о том, что я к вам приходила. Для нее это будет полной неожиданностью. Конечно, я не особенно разбираюсь в пении, но мне кажется, она прирожденная певица. В любом случае, мы обе были бы рады выслушать ваше мнение и примем любую оценку.

Нэнси договорилась с синьором Масканьи, что они придут на прослушивание в четыре часа дня на следующий день, и вышла от учителя в приподнятом настроении.

«Может, я и бегу вперед паровоза, но папа ведь всегда говорит, что у меня развитая интуиция, так что стоит попробовать!» – размышляла Нэнси.

Встретившись с сестрами Гувер на следующий день, Нэнси не стала ничего говорить о прослушивании. Трое девушек отправились прямиком в офис мистера Дрю, и тот сразу же принялся расспрашивать Эллисон и Грейс о мистере Кроули.

– Насколько я понимаю, он был довольно эксцентричным человеком, – начал юрист. – Расскажите-ка мне все, что можете припомнить о том, что могло бы помочь нам разобраться, действительно ли он написал второе завещание.

– Дядя Джосайя был довольно рассеянным, – заговорила Грейс. – Я часто замечала, как он ищет очки, которые все это время были у него на носу.

– А он любил прятать вещи? – спросил мистер Дрю.

– О да! – рассмеялась Эллисон. – Дядюшка вечно прятал какие-то вещицы в «надежном месте», только это место было настолько надежным, что он и сам потом не мог их найти.

– Значит, – увлеченная разговором, Нэнси перебила Эллисон, – мистер Кроули мог спрятать завещание и забыть, куда именно?

– Наверное, мог, – задумчиво ответила Грейс. – Уверена, живя у Тофэмов, он так бы и поступил. Однажды у нас в гостях дядюшка рассказывал про Тофэмов и про то, что они пытаются получить все его наследство: «Они, видимо, считают, что раз я живу у них, им все и достанется. Вот они обозлятся, когда обнаружат, что я написал другое завещание, – смеялся он. – На этот раз не стану доверяться никаким адвокатам. Просто спрячу его в надежное место».

Эллисон спросила мистера Дрю:

– Как думаете, дядя спрятал второе завещание где-то в доме у Тофэмов?

Юрист некоторое время молча смотрел в стол, а потом сказал:

– Если так, то нам будет очень сложно раздобыть это завещание. Боюсь, вряд ли удастся убедить Тофэмов позволить нам обыскать дом.

Тут Нэнси пришла в голову неприятная мысль, заставившая ее содрогнуться. А вдруг Тофэмы, узнав о другом завещании, обыскали дом, нашли и уничтожили документ?

Бросив на отца вопросительный взгляд, она поняла, что и он подумал о том же. Но попусту расстраивать сестер Гувер не стоило.

Мистер Дрю беседовал с сестрами Гувер до половины четвертого.

– Боюсь, наша встреча подходит к концу, совсем скоро я должен отправиться на важное собрание. Однако я обещаю сделать все возможное, чтобы помочь вам, совершенно бесплатно! Надеюсь, – добавил, улыбаясь, мистер Дрю, – наша затея увенчается успехом.

– Вы очень добры, как и ваша дочь, – сказала Грейс, поднимаясь со своего места и пожимая руку юристу. – Вы не представляете, как мы с Эллисон ценим все ваши усилия.

Когда трое девушек дошли до машины Нэнси, она сказала, что хочет кое с кем их познакомить, и направилась прямо к дому синьора Масканьи. Поднимаясь на крыльцо, они услышали чье-то чудесное сопрано, исполняющее арию из «Тоски»[1].

– Как красиво! – воскликнула Эллисон.

Девушек впустила горничная, попросившая их подождать, пока синьор Масканьи закончит урок. Эллисон с озадаченным видом посмотрела на Нэнси.

– У меня для вас сюрприз, – с улыбкой сообщила Нэнси. – Синьор Масканьи пообещал прослушать вас. Если вы пройдете испытание, он возьмет вас в ученицы. Когда, конечно, мы найдем деньги, чтобы оплачивать уроки.

Эллисон от потрясения не могла говорить, но Грейс воскликнула:

– Ах, Нэнси, что же будет дальше? Мы знакомы всего сутки, а вы уже воодушевили нас дальше некуда!

В этот момент дверь студии распахнулась. Оттуда вышла юная певица в сопровождении синьора Масканьи. Он попрощался с ученицей и пригласил гостей в студию. Нэнси поспешила представить ему сестер Гувер.

– Предполагаю, что певица – вы? – тут же спросил учитель, глядя на Эллисон. – По вашему голосу это сразу понятно.

Синьор Масканьи заметил, что Эллисон немного нервничает от неожиданной встречи, и поэтому постарался отвлечь ее, говоря на совершенно отвлеченные темы. Он показал девушкам несколько картин и скульптур, привезенных из Италии.

– Я ими очень дорожу, – сказал он.

– Они восхитительны! – заметила Эллисон.

Синьор Масканьи подошел к окну и выглянул в прелестный сад. Затем, видимо, убедившись, что Эллисон достаточно расслабилась, он подошел к роялю и уселся.