Смирится гордое желанье

Обнять весь мир в единый миг,

И звуки тихих струн твоих

28 Сольются в стройные созданья.

Не лжив сей голос прорицанья,

И струны верные мои

С тех пор душе не изменяли.

32 Пою то радость, то печали,

То пыл страстей, то жар любви,

И беглым мыслям простодушно

Вверяюсь в пламени стихов.

36 Так соловей в тени дубров,

Восторгу краткому послушной,

Когда на долы ляжет тень,

Уныло вечер воспевает

40 И утром весело встречает

В румяном небе ясный день.

ПОЭТ И ДРУГ[70]

Друг

Ты в жизни только расцветаешь,

И ясен мир перед тобой, —

Зачем же ты в душе младой

Мечту коварную питаешь?

5 Кто близок к двери гробовой,

Того уста не пламенеют,

Не так душа его пылка,

В приветах взоры не светлеют,

И так ли жмет его рука?

Поэт

10 Мой друг! слова твои напрасны,

Не лгут мне чувства — их язык

Я понимать давно привык,

И ах пророчества мне ясны.

Душа сказала мне давно:

15 Ты в мире молнией промчишься!

Тебе все чувствовать дано,

Но жизнью ты не насладишься.

Друг

Не так природы строг завет.

Не презирай ее дарами:

20 Она на радость юных лет

Дает надежды нам с мечтами.

Ты гордо слышал их привет:

Она желание святое

Сама зажгла в твоей крови

25 И в грудь для пламенной любви

Вложила сердце молодое.

Поэт

Природа не для всех очей

Покров свой тайный подымает:

Мы все равно читаем в ней,

30 Но кто, читая, понимает?

Лишь тот, кто с юношеских дней

Был пламенным жрецом искусства,

Кто жизни не щадил для чувства,

Венец мученьями купил,

35 Над суетой вознесся духом

И сердца трепет жадным слухом,

Как вещий голос, изловил! —

Тому, кто жребий довершил,

Потеря жизни не утрата —

40 Без страха мир покинет он!

Судьба в дарах своих богата,

И не один у ней закон:

Тому — процвесть с развитой силой

И смертью жизни след стереть,

45 Другому — рано умереть,

Но жить за сумрачной могилой!

Друг

Мой друг! зачем обман питать?

Нет! дважды жизнь нас не лелеет.

Я то люблю, что сердце греет,

50 Что я своим могу назвать,

Что наслажденье в полной чаше

Нам предлагает каждый день;

А что за гробом, то не наше:

Пусть величают нашу тень,

55 Наш голый остов отрывают,

По воле ветреной мечты

Дают ему лицо, черты

И призрак славой называют!

Поэт

Нет, друг мой! славы не брани:

60 Душа сроднилася с мечтою;

Она надеждою благою

Печали озаряла дни.

Мне сладко верить, что со мною

Не все, не все погибнет вдруг,

65 И что уста мои вещали:

Веселья мимолетный звук,

Напев задумчивой печали

Еще напомнит обо мне,

И сильный стих не раз встревожит

70 Ум пылкий юноши во сне,

И старец со слезой, быть может,

Труды нелживые прочтет;

Он в них души печать найдет

И молвит слово состраданья:

75 «Как я люблю его созданья!

Он дышит жаром красоты,

В нем ум и сердце согласились,

И мысли полные носились

На легких крылиях мечты.

80 Как знал он жизнь, как мало жил!»

* * *

Сбылись пророчества поэта

И друг в слезах с началом лета

Его могилу посетил...

Как знал он жизнь! как мало жил!

ПОСЛЕДНИЕ СТИХИ[71]

Люби питомца вдохновенья

И гордый ум пред ним склоняй;

Но в чистой жажде наслажденья

4 Не каждой арфе слух вверяй.

Не много истинных пророков

С печатью тайны на челе,

С дарами выспренних уроков,

8 С глаголом неба на земле.

ОТДЕЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Переводы из Гете

ЗЕМНАЯ УЧАСТЬ И АПОФЕОЗА ХУДОЖНИКА

ЗЕМНАЯ УЧАСТЬ ХУДОЖНИКА[72]

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Перед восходом солнечным

Художник за своим станком. Он только что поставил на него портрет толстой, дурной собою кокетки.

Художник

(дотронулся кистью и останавливается.)

Что за лицо! совсем без выраженья!

Долой! нет более терпенья.

(Снимает портрет.)

Нет! я не отравлю сих сладостных мгновении,

Пока вы нежитесь в объятьях сна,

5 Предметы милые трудов и попечений,

Малютки, добрая жена!

(Подходит к окну.)

Как щедро льешь ты жизнь, прекрасная денница!

Как юно бьется грудь перед тобой!

Какою сладкою слезой

10 Туманится моя зеница!

(Ставит на станок картину, представляющую во весь рост Венеру Уранию[73].)

Небесная! для сердца образ твой —

Как первая улыбка счастья.

Я чувствами, душой могу обнять тебя,

Как радостный жених с восторгом сладострастья.

15 Я твой создатель; ты моя;

Богиня! ты — я сам, ты более, чем я;

Я твой, владычица вселенной!

И я лишусь тебя! я за металл презренной

Отдам тебя глупцу, чтоб на его стене

20 Служила ты болтливости надменной

И не напомнила, быть может, обо мне!..

(Он смотрит в комнату, где спят его дети.)

О дети!.. Будь для них богиней пропитанья!

Я понесу тебя к соседу-богачу

И за тебя, предмет очарованья,

25 На хлеб малюткам получу...

Но он не будет обладать тобою,