Отбирали людей в отряды спецназначения очень тщательно и только добровольцев, имевших опыт ведения боевых действий, многопрофильных военных специалистов, причем таких, которые бы могли в критических ситуациях все, что имеется под рукой, превращать в оружие. Немцы, узнав о заброске в свой тыл таких подразделений, оставляли решение любых задач и в первую очередь старались уничтожить всех до единого бойцов подразделения, ведущего глубинную разведку. Поэтому, высадившись в тылу противника, командир отряда спецназначения первым делом подчинял себе какое-либо партизанское формирование, которое должно было прикрывать его действия, а в случае возникновения опасности сделать все для спасения «фронтовиков», вплоть до гибели партизанского отряда. Командиры групп специального назначения, опергрупп НКВД, командиры формировавшихся в немецком тылу отрядов и их комиссары имели на руках документы-директивы, заверенные командованием войск фронта или руководством НКВД, которые предоставляли им очень большие полномочия, вплоть до уничтожения на месте командира отряда, отказывавшегося выполнять приказ.

В первое время командиры местных партизан, попавших под жесткую руку спецназовцев, противились рейдовому характеру ведения боевых действий в отрыве от созданных баз и оборудованных лагерей, где партизанские отряды несли лишь функции самообороны своих деревень и серьезного вреда противнику причинить не могли. В то же время и действия спецназовцев были не всегда правильными, особенно когда они стремились без учета специфических местных условий, с ходу, в наикратчайшие сроки создать чуть ли не партизанскую армию, мобилизуя в партизаны всех поголовно и противопоставляя привычной местным отрядам тактике ведения боевых действий в зоне рейдовую тактику. Иногда их решения носили скоропалительный характер и не всегда приводили к желаемым результатам.

Но в целом в очень сжатые сроки представителями Центра была искоренена так называемая «партизанщина» среди рядового и начальствующего состава, понимавшаяся многими как вольница, насаждена жесткая дисциплина, которая поддерживалась в том числе и страхом перед созданными при партизанских бригадах особыми отделами НКВД. Партизанские формирования были очищены от морально и политически разложившихся руководителей, повышена бдительность и боеспособность. В состав всех отрядов вводились оперуполномоченные НКВД, осуществлявшие жесткий контроль за деятельностью командования и рядовых партизан. В отрядах и бригадах были созданы оперативно-чекистские отделы, которые оказали значительную помощь партизанскому командованию по ограждению и очищению от немецкой агентуры и предателей, в начале войны запятнавших себя сотрудничеством с оккупантами.

Естественно, что командиры отрядов и бригад были недовольны жестким прессингом со стороны НКВД. Иногда, получая оперативно значимую информацию от оперативно-чекистских групп, вместо ее быстрого использования в интересах укрепления отрядов, они игнорировали ее. Отдельные командиры пытались вмешиваться в функции оперативно-чекистских групп, подчинить их себе, не оказывали требуемого содействия в проведении оперативных мероприятий, направленных на разрушение немецких коммуникаций. Под разными предлогами они отказывали во взрывчатке и вооружении. За все это они несли потом ответственность по законам военного времени. В конце концов рядом совместных приказов ЦШПД и начальников управлений НКВД оккупированных областей были определены основные задачи оперативно-чекистских отделов и оперативных работников контрразведывательных органов НКВД, забрасывавшихся в тыл противника, которые ни один из партизанских командиров не решился бы нарушить.

Благодаря всему комплексу мероприятий советского правительства и органов НКВД со второй половины 1942 года партизанское движение в оккупированных областях СССР стало быстро расти. О его размахе в Калининской области с лета до середины осени 1942 года говорит выдержка из доклада начальника оперативного отдела ЦШПД полковника С. Г. Соколова:

Накал партизанской войны и согласованные действия белорусских, латышских и калининских партизан осенью 1942 года привели к освобождению от врага большой территории. В тылу немецких войск образовался партизанский край, охватывающий Россонский, Освейский и частично Дриссенский район Витебской области, южную часть Себежского, Пустошкинского, Идрицкого и западную часть Невельского района Калининской области.

2 января 1943 года войсками Красной армии был освобожден город Великие Луки, а через полмесяца была прорвана блокада Ленинграда. С целью стабилизации положения на этих участках фронта немецкое командование приступило к переброске войск. Поэтому с 1943 года начался новый этап партизанской войны. Теперь партизаны стали все чаще проводить свои диверсионные операции крупными силами, объединяя усилия белорусских, российских и латышских партизан. Была прервана связь между гарнизонами, нарушено централизованное управление охранными частями и подразделениями, что вызвало панику среди немцев и их командования. Г. Геринг на совещании с высшими чинами оккупационной администрации в августе 1942 года говорил: «Если выступят 10 партизан с обычными винтовками, то тыловые армейские подразделения сообщают, что выступили целые дивизии. Посмотрите на карту: в каком-нибудь заболоченном лесу находится еще 175-я ударная дивизия. А там наверняка всего лишь дюжина партизан. Где они еще имеют много оружия, так это под Вязьмой и Брянском, где проходили крупные бои…»

С началом 1943 года деятельность партизан в Идрицком и Себежском районах заметно активизировалась, значительно возросла их численность. В январе-марте 1943 года партизаны выстояли в боях против карательных экспедиций «Заяц-беляк» и «Зимнее волшебство». После этих боев были проведены две крупные операции по уничтожению савкинских железнодорожных мостов, разгрому гарнизонов в деревнях Сутоки, Савкино, Могильно и железнодорожной станции Нащекино. В начале 1943 года партизаны, чтобы дестабилизировать работу органов власти, начали распространять листовки и письма, обращенные к предателям. Вывешивали их на дверях домов пособников оккупантов, на досках объявлений. Часто это были рукописные послания, не имевшие конкретного адресата. Иногда предатели получали послания в виде листовок, изготовленных типографским способом за линией фронта.