Шагавшая рядом с Николаем Надежда, поежившись от холодка, застегнула «молнию» курточки-ветровки. Снизу вверх глянув на высоченного мужа, восторженно сказала:

— Какая здесь суровая красота! Правда же, Коль?..

Бормотов поправил на плече вилы с граблями и вместо ответа громко запел:

Здесь у нас туманы и дожди,

Здесь у нас холодные рассветы…

Надежда тотчас подхватила мелодию:

Здесь на неизведанном пути

Ждут замысловатые сюжеты…

Незаметно дошагали до выкошенной накануне проливного дождя луговины. Запоследние три солнечных жарких дня кошенина высохла так, что сгребать ее пришло самое время. За работу взялись споро, без раскачки. Перебрасываясь шутками, незлобиво подтрунивая друг над другом, задолго до полудня не только сгребли весь укос, но и уложили духмяно пахнущее разнотравьем сено в похожие на невысокие стожки копны. Завершив дело, Бормотов размашисто воткнул вилы в землю, кистью руки вытер вспотевший лоб и весело скомандовал жене:

— Перекур с дремотой!

— Я лучше грибы поищу, — сказала Надя. — На кошенине видела симпатичные груздочки. Жаль, корзинку из дому не прихватили. Собирать не во что.

— Перевяжи ворот застегнутой куртки и складывай грузди, как в мешок, — посоветовал Николай, укладываясь на бок в тени под копной.

Денек разгулялся на славу. В знойном мареве дрожала синева неба. Не смолкая стрекотали кузнечики. Под их бесконечную песню Бормотов быстро задремал. Очнулся он от далекого, вроде бы испуганного крика: «Коля-а-а!!!»

Вскинув голову, Николай увидел стремительно бегущую по выкошенной луговине жену. Подбежав к нему, Надежда показала рукой на березовый лес в дальнем конце луга и, запыхавшись от быстрого бега, с трудом проговорила:

— Коля… там… мужик…

— Ты, девушка, не на грабли наступила? — улыбнувшись, пошутил Бормотов.

— Там… мертвый мужик… — опять через силу выдохнула Надя.

Николай, присвистнув, вскочил на ноги:

— Замысловатый сюжетик! Придется посмотреть…

…Одетый в железнодорожную форму низкорослый мужчина, скрючившись на правом боку, лежал в неглубокой ямке под растопыренным корневищем вывороченной березы, упавшей поперек узкой проселочной дороги с разбитой колеей. Приглядевшись к заросшему сероватой щетиной почерневшему лицу, Бормотов обернулся к стоявшей за его спиной жене и негромко сказал:

— Это же Олег Люлькин… Помнишь, смесяц назад оставлял у нас неисправные «жигули»?

— Тот хотя и невысокий, но симпатичный мужчина был, а этот… кошмар, — еле слышно ответила Надя.

— Наверное, давно здесь лежит.

Надежда потянула мужа за руку:

— Бежим скорее домой. Не зря сегодня страшный сон видела. Предчувствие меня не обманывает.

— Не егози, бегунья, со своим предчувствием. Вот оно чем закончилось.

— Боюсь, Коля, что это только начало…

В кабинет районного прокурора Бирюкова ворвался оперуполномоченный уголовного розыска Слава Голубев и, едва поздоровавшись, возбужденно заговорил:

— Антон Игнатьич! Дежурному милиции из Таежного по телефону сообщили, что там обнаружен труп вроде бы Олега Люлькина. Надо срочно собирать опергруппу! Криминалист Тимохина через пять минут будет здесь. Дело за прокуратурой и судмедэкспертом.

Бирюков указал на стул возле приставного столика:

— Посиди, остынь. Олег Люлькин — это хозяин «жигулей», оставленных неизвестными лицами у бензозаправки?

— Так точно! — усаживаясь, выпалил Слава. — Знаешь его?

— Только по оперативной сводке происшествий. На угонщиков не вышел?

— Подозреваемых вычислил быстро, но не могу их отыскать. Будто в воду канули! Теперь, судя по обнаруженному трупу, банальный угон придется переквалифицировать в убийство с целью завладения автомашиной. Такие преступления, сам знаешь, расследует ваше ведомство.

— Кто звонил из Таежного?

— Тамошний житель Николай Бормотов. Он будет ждать нас за околицей поселка и покажет дорогу, по которой можно проехать к месту обнаружения трупа.

Бирюков нажал одну из кнопок внутреннего селектора.

— Слушаю, Антон Игнатьевич, — сразу ответил следователь Лимакин.

— Петр, срочно вызывай Бориса Медникова. Поедем в Таежный, там труп, — сказал Бирюков.

— Кроме доктора надо Голубева с Тимохиной…

— Голубев у меня. Тимохина скоро подойдет.

— Понял, выполняю.

Минут через сорок после этого разговора восьмиместный милицейский УАЗ со следственно-оперативной группой во главе с прокурором Бирюковым уже подъезжал к Таежному. Высокого молодого мужчину в спортивных брюках и клетчатой рубахе с засученными до локтей рукавами увидели в полукилометре от околицы поселка. Он стоял у обочины асфальтированной дороги возле съезда с нее на проселок.

— Николай Бормотов? — приоткрыв дверку УАЗа, спросил сидевший позади шофера Слава Голубев.

— Да, — ответил мужчина.

— Присоединяйтесь к нашей компании и показывайте, куда путь держать.

— Вот по этому проселку километра полтора лесом надо ехать, — втискиваясь в УАЗ, сказал Бормотов.

— Не засядем среди леса в непролазной грязнухе?

— Нет. Раньше здесь на легковых машинах запросто гоняли.

— Теперь не гоняют?

— Буря недавно повалила поперек дороги здоровенную березу, которую никак не объехать. Кстати, под вывороченным корневищем той березы и лежит Олег Люлькин.

— Уверены, что это именно он?

— Если бы сомневался, не говорил.

Прокурор Бирюков, обернувшись к Бормотову, сказал:

— По-моему, этот проселок ведет к селу Раздольному…

— Туда, почти на Кузбасскую трассу выводит. Здесь всего-то до Раздольного километров пять, не больше. А по пути, недалеко от поваленной березы, находится пасека раздоленского кузнеца Ефима Одинеки.

— Антон Игнатьевич, — обратился к Бирюкову Лимакин. — Надо заехать в Таежный за понятыми.

— Заедем, — ответил Бирюков.

…Согласились без долгих уговоров в понятые два худощавых пенсионера. Один из них — с похожей на большой одуванчик белой головой, едва усевшись в УАЗ, оживленно заговорил с Бормотовым о сенокосе. Другой — с морщинистым лицом — равнодушно уставился в окно, словно ничего на свете его не интересовало.

УАЗ осторожно съехал с асфальтированной дороги на проселок и, расплескивая застоявшуюся в низинках после дождя воду, покатил, как по просеке, между густо разросшихся берез вперемежку с чуть подкрашенными желтизной осинами. Затормозили метрах в пятидесяти от упавшей поперек проселка березы, где в засохшей грязи виднелись глубокие следы буксовавшей легковой машины. Судя по придавленной колесами траве на обочине и раскрошенному на кромке леса трухлявому пню, водитель легковушки пытался объехать перегородившую путь березу, но, не отыскав достаточного просвета между деревьями, с трудом развернулся на узком проселке иуехалназад, к Таежному.