— Пока, — рыкнула я и плюхнулась на стул рядом с Петровной. И обнаружила, что она тоже пялится на меня.

— Что?! — нервы у меня в последнее время и так на пределе, а тут еще лучшая подруга чудит. Петровнины долгие задумчивые взгляды действуют на большинство людей, как шипение удава Каа из «Книги джунглей».

— Я тоже прочитала эту твою книжку, — сказала она. — Пошла в книжный, она там на полке стоит. Устроилась в уголке и в один присест одолела.

Я молча таращилась на нее. Мне не хотелось ее расспрашивать. И хотя вообще-то у Петровны выдержка покрепче моей, на этот раз она сдалась первой.

— Ты уверена? — спросила она.

— В чем?

— В том, о чем ты мне все уши прожужжала. Что эта книжка о тебе.

— Ты и сама должна была это заметить, если прочитала.

— Так вот я-то как раз и не уверена, — Петровна поскребла облезающий черный лак на указательном пальце левой руки. — Может быть, я тебя не настолько хорошо знаю…

— Никто не знает меня лучше, чем ты, — отрезала я. — И да, это все я. Мои мысли. Мои слова. Моя жизнь. Как ты вообще можешь в этом сомневаться?!

Она пожала плечами.

— Кое-какие параллели, конечно, просматриваются. Но девица из книжки дружит с какой-то заносчивой богатенькой финтифлюшкой. Неужели ты обо мне такого мнения?

— Глупости, — буркнула я. Ну как же ей объяснить-то? Конечно, книжка не на все сто процентов воспроизводит мою жизнь. Людей по-другому зовут, у них другая внешность, ну и ведут они себя не совсем точно так же, как в реальности.

— Это же не как фотка, понимаешь? — неуверенно проговорила я. — Это скорее как… не знаю. Ну, как картина. Краски другие. Все немножко искажено.

— Как карикатура?

— Может быть…

И, словно нас обеих обожгла одна и та же мысль, мы разом повернулись назад, к Ясперу, который радостно мне заулыбался.

— А он что? Опознал себя? — осведомилась Петровна.

— Не думаю. Иначе бы вряд ли заявил, что книжка не очень интересная.

— Просто он не знает пока, что в конце умрет, — вздохнула Петровна.

Со временем я заметила, что начинаю ненавидеть Яспера. Больше, чем Лею и ее гнусную книжонку. Даже больше, чем Алисию. Многое в этом мире меня бесило, но в большинстве случаев я все равно ничего не могла изменить. С Яспером дело обстояло иначе. Да, он раздражал меня, но я чувствовала ответственность за него. Словно за бесхозного щенка, которого я один раз погладила и теперь не могу бросить на произвол судьбы. При этом все, что происходило в книжке, было совершенно не в моей власти. Замысел от и до принадлежал Лее. Откуда же взялось это тягостное чувство, будто я тоже что-то кому-то должна?

Единственное, что меня радовало, — наконец рухнула стена, выросшая между мной и Петровной после похода в библиотеку. Поначалу мне казалось, что я подхватила какую-то диковинную болезнь, о самом существовании которой окружающие даже не подозревают. Петровна первая мне поверила. Перестала считать, что я все придумала. А ведь пока она сама не прочла книжку, небось, держала меня за одну из тех малолеток, которые сочиняют всякие бредовые истории, лишь бы привлечь к себе внимание.

— Эта книжка меня с ума сведет, — говорила она теперь.

— Теперь ты понимаешь, каково мне?!

— Я все никак не могу поверить, что ты и есть эта девица из книжки. Бред какой-то.

Я кивнула. Это чувство было мне знакомо. Но несмотря на все сомнения, книжка Петровну зацепила — я это ощущала. Она то бросала странные взгляды на меня, то косилась на Яспера. Похоже, больше она не собиралась, как раньше, отметать все мои слова, а наоборот, искала аргументы за и против.

— Ну надо же что-то делать, нет? — спросила она на следующее утро на математике, когда Яспер мучился с уравнением у доски.

— Но что? — прошипела я в ответ.

Петровна тоже не знала. Но по крайней мере больше не считала меня ненормальной.

После школы я обедала с отцом. На этот раз я была не такая голодная, ведь благодаря Марии в нашем доме снова появилась еда. Этот весьма отрадный факт не давал покоя моей матери: она стала самоутверждаться, покупая продукты. У нас в холодильнике теперь лежали деликатесы, каких там сроду не водилось: например, папайя или, там, кокосово-миндальная паста. Мать словно соревновалась с Марией: кто запихает больше витаминов в бедного ребенка, невинную жертву родительского развода?

Алисии в этот раз с нами не было. Отец сказал, она не очень хорошо себя чувствует. Типа ее мутит от запахов индийской кухни. Я кивнула — мне было приятно в кои-то веки не делить ни с кем отцовское внимание. К тому же я лучше отца знала, что его ждет, — по крайней мере, до страницы 159, на которой книжка кончалась. Надеюсь, Лее не взбредет в голову наваять продолжение.

Отец был как-то бледноват. Похоже, на него давил новый груз ответственности. Он едва прикоснулся к карри, словно его тоже подташнивало. Я время от времени таскала еду из его тарелки — он не возражал. Он уже не так молод, думала я, и взвалил на себя такую обузу. Ну что ж, сам виноват. И пусть не надеется, что я буду нянчиться с младенцем.

Тут я вдруг осознала, что именно эти фразы читала в Леиной книжке, и попыталась подумать о том же самом, но как-нибудь по-другому. Однако, как я ни старалась, ничего в голову не лезло.

— Ну как школа? Все хорошо? — рассеянно поинтересовался отец.

— Да-да, — откликнулась я на автомате. — Слушай, а что надо сделать, чтобы поговорить с писательницей?

— С кем, с кем?

— С теткой, которая пишет книжки.

— Я знаю, кто такая писательница. Ты что, книгу прочла? — Он был так изумлен, что даже выпал из своих тяжелых раздумий.

— А что, нельзя, что ли?

— Да можно, конечно, — пробормотал отец. — Просто как-то это… неожиданно.

— Я и раньше читала.

— Да, что-то припоминаю. Книжку-картинку про очень голодную гусеницу, например.

— Мне надо сделать доклад для школы.

— Ах вот оно что. Ясно. — Он откинулся на спинку стула.

— И я хочу поговорить с теткой, которая эту книжку накропа… написала. Задать пару вопросов. Так ведь делают, правда?

— Отличная идея.

— Ну вот. Но как мне с ней связаться?

Мы с Петровной уже загуглили Лею Эриксон. Но добраться до нее оказалось сложнее, чем мы думали. Ни в телефонном справочнике, ни в «Фейсбуке», ни в «Инстаграме» никого под этим именем не было. Единственное, что удалось отыскать, — это несколько отзывов в книжных блогах, пару ссылок на газетные рецензии и страничку издательства с фоткой, на которой я Лею опять не узнала. Волосы на фотке у нее были светлее и подобраны наверх, она подпирала подбородок рукой и притворно понимающим взором смотрела в объектив. Рядом было написано все то, что я уже и так о ней знала. Училась, сидела без работы, начала писать. Живет в Берлине со своей кошкой. Но как с ней связаться, на страничке издательства не говорилось.