— Ну, может не пятьдесят, — с сомнением протянул усач. — Может, сорок шесть, сорок восемь. Ты, вроде, роста небольшого, поэтому на общей массе это скажется в сторону уменьшения. Опять же, у нас сейчас активно новые техпроцессы внедряются в производство, инновационные полимеры добавляются. На опытных образцах удалось снизить вес композитных элементов более чем на двадцать процентов!

— Вот лафа! — неодобрительно покачал головой напарник. — Мы о таких поблажках и не мечтали, воевали во всей этой сбруе и ни о каких микроприводах не слыхивали.

— Ну-у-у, — протянул инженер, — это когда было! Прогресс не стоит на месте, лучше бы порадовался.

— Ага, прям полные штаны, — все так же угрюмо буркнул Макс.

— Ой, ладно, замяли! — разозлился Михаил на неискоренимый пессимизм собеседника. — С тобой невозможно ни о чем хорошем поговорить, Изюм. Все испоганишь! Ну а коли так, то хотя бы не мешай, я буду калибровкой заниматься.

Подчеркнуто игнорируя инквизитора, рабочий принялся что-то химичить с экзоскелетом, периодически требуя от Умара выполнять те или иные действия. Согнуть, сжать, наклониться, поднять, подпрыгнуть и много чего еще. Салманов в непонятный ему процесс не вмешивался и строго исполнял все команды. Когда же и с этим было покончено, парень получил разрешение снимать заготовку будущего костюма.

— Так-с, Дело практически сделано, — уведомил усач новобранца, все еще прикидываясь, что не замечает Виноградова. — Сейчас я сборщикам задание скину, они подгонку за пару дней сделают. Ну а там чисто механическая работа останется — навесить на скелет полторы тысячи пластин и мелких элементов, которые обеспечат тебе надежную защиту от зубов, пуль и осколков! К концу недели уже приедешь забирать.

— Спасибо! — искренне поблагодарил новобранец.

Ему внезапно стало очень радостно оттого, что он скоро будет выглядеть как настоящий инквизитор, а не как салабон в тряпичном ЗК.

— Это вам спасибо ребята, — широко улыбнулся в усы мужчина. — За героизм и службу. Даже не представляю, каково это, каждый день смотреть в глаза восставшей нежити.

Изюм снова проворчал нечто отнюдь не жизнеутверждающее, а вот Умар, напротив, испытал прилив гордости. Наверное, это те самые слова, которые он и хотел слышать, когда соглашался на службу в инквизиции. И пусть их сейчас сказал не отец, не мама, и даже не родные братья, а совершенно посторонний человек, которого парень видит впервые. Но, шайтан задери, как же они согревают душу…

И снова белый потолок палаты надо мной, постельное белье со штампами и пресная еда из больничного пищеблока. На этот раз в моем узилище не оказалось даже телевизора, и потому мне от скуки давно уже хотелось лезть на стену. И, кстати, я не спроста упомянул «узилище». У меня в самом деле складывалось стойкое впечатление, что я нахожусь не в лечебном учреждении, а в каком-то изоляторе.

Нет, серьезно! Медперсонал со мной не разговаривал, шарахаясь, как от лесного пожара. Если кто и приходил, то обязательно по двое. Причем, пока один менял мне капельницы и проверял аппаратуру, второй стоял у самой двери, не делая и шага в палату. Что примечательно, работники больницы неизменно были замотаны в плотные комбинезоны, прямо как ученые биологической лаборатории, где выращивают смертельные вирусы.

Неужели, они считают меня опасным?! Или я успел где-то отличиться, пока был под анестезией? Хотя нет, на счет последнего вряд ли. Удивительно, конечно, но я прекрасно запомнил все происходящее вокруг операционного стола. Словно наркоз на меня подействовал, но как-то не полностью. Я не мог шевелиться, но видел и слышал все, что говорили и делали врачи. Не совсем точно, правда, а скорее схематично и размыто, как в ярком и реалистичном, но все же сне. И ничего предосудительного я абсолютно точно не совершал! Или это и в самом деле мне приснилось?

Впрочем, может, в нижегородских клиниках такой строгий регламент установлен на постоянной основе, и я зря себя накручиваю? Но все равно как-то уж странно… Пожалуй, мне стоит в категоричной форме потребовать ответов у первого же, кто сюда войдет. А то томлюсь тут в полной изоляции, как в одиночной камере, разве ж это дело?

Твердо вознамерившись так и поступить, я принялся терпеливо ждать, покуда меня не соизволят навестить. И когда спустя часа полтора дверь в палату приоткрылась, я напустил на свое лицо как можно более грозное выражение, но тут же поперхнулся воздухом. А все потому, что ко мне пожаловали далеко не работники клиники с миской каши и новым мешком для капельницы. Не-е-ет. На пороге стоял совершенно незнакомый широкоплечий мужик в кителе ФСБН, на голове у которого красовалась фуражка с расправившим крылья вороном на овале матово-черной кокарды…

Позади визитера двухметровыми исполинами высилась пара инквизиторов в полном боевом облачении и с «Косами» в руках, однако внутрь нежданный посетитель шагнул один.

Он плотно прикрыл за собой дверь, оставляя бойцов ГУБИ в коридоре, а затем, заложив ладони за спину, неспешно прошелся по палате, сохраняя полное молчание. Интересно, что от меня могло понадобиться дознавателям из «черных кокард?»

— Эм… наверное, здравствуйте? — желчно выдавил я из себя, как бы намекая мужчине о правилах хорошего тона.

— И вам не хворать, Юрий Артёмович, — бесстрастно ответил служащий. — Впрочем, насколько я осведомлен, проблем со здоровьем у вас уже не наблюдается, ведь так?

От того факта, что он обратился ко мне по имени отчеству, меня чуть не выбросило из постели. Не очень приятно осознавать, что попал в поле зрение «черных», ибо ничего хорошего это не сулило.

— Не нужно делать такие удивленные глаза, капитан, — вкрадчиво продолжал визитер. — Я из службы внутренней безопасности ФСБН и знаю о вас все. Буквально. Потому со мной вы можете быть полностью откровенным. Как на исповеди.

— О чем это вы? — подозрительно приподнял я одну бровь. — В чем, по-вашему, я должен исповедаться?

— Я не буду ходить вокруг да около, Юрий Артёмович, — строго припечатал дознаватель. — Вы меня заинтересовали тем, что вот уже третий задержанный вами инфестат поступает опустошенным, в состоянии тяжелой гипонекрии. На фоне ваших чудесных и стремительных выздоровлений после критических ранений это начинает выглядеть весьма странно. Ради вас меня даже откомандировали из Москвы, чтобы провести беседу.

— Вы меня в чем-то подозреваете?

— А есть нечто такое, что вы утаиваете? — в тон мне отозвался незнакомец.

— Кхм… да вроде нет, — осторожно поведал я. — Скрывать мне нечего, все подробности об участии в задержаниях изложены в моих рапортах. Ну, кроме, разве что, последнего инцидента. Так это с вашим визитом связано мое нынешнее положение?

— Что конкретно вы имеете в виду?

— Пару бойцов в ИК-Б за дверью, — иронично хмыкнул я, — и то, как меня медики избегают и держат в полноценном заточении.

— Нет, к последнему ФСБН точно не имеет отношения, капитан, — отрицательно качнул головой дознаватель. — Это больше ваша личная заслуга. Не каждый, знаете ли, день врачи видят человека, у которого расколотые кости заново вырастают за несколько часов. Это даже для инфестата немного… чрезмерно.