Молодому виконту ничего не оставалось, кроме как проследовать за взрослыми в трактир. Подобные места он не любил, потому как чувствовал себя в них неловко. Возможно, это было из-за полуголых женщин, без которых не обходилось ни одно застолье, а быть может, он не любил выпивших мужчин – бранящихся и рассказывающих о своих подвигах. И чем только взрослым нравились эти трактиры?

Золотой Ратник ничем не отличался от иных трактиров Тиринбора. Шумный, грязный, с визгами и хохотом. Народу тут было битком, – всё перемешалось, и Альверу хотелось скорее покинуть это место, но дядя Турин увидел у стойки знакомое лицо, и вся вереница из Елового Бора вынуждена была последовать за ним. Тучный молодой человек, толстый, словно бочка, восседал за столиком у окна и громко рассказывал что-то своим сотрапезникам.

– Тогда я отвечаю этой шлюхе, – с азартом говорил толстяк, – раз мой дружок слишком мал для тебя, отведай этого. – Он достал из-за пазухи кабачок и поднял его над головой. Публика залилась хохотом. У кого-то изо рта вывалился кусок непрожёванной курятины. Один из мужей бил что есть мочи кулаком по столу в припадке.

– В Рэйнэборе все бароны такие охочие до грязных девок? – подходя к столу, спросил Турин Эмельгем, и толстяк расплылся в улыбке.

– Ах, Турин, – проговорил он, вставая и обнимая подоспевшего барона. – Такой, как я, остался только один.

– Ты не меняешься с годами, Скотт, – уперев руки в бока, проговорил дядя Турин. – Всё такой же весёлый, всё такой же толстый.

– Ну, это уж твои глаза врут, – покачал коротким толстенным пальцем барон, – за год я стал тяжелее на пол стоуна.

Турин Эмельгем рассмеялся и присел за стол. Дит Эл-торн и Альвер с позволения сели рядом.

– Турин, позволь представить твоим друзьям, – посерьёзнев, проговорил Скотт, – новоиспечённого графа Рэйнэбора, вашего доброго соседа, хранителя вотчины Секач – Торра Бертирана.

Хоть Скотт и назвал этого человека своим братом, Альвер никогда бы не подумал, что между ними есть что-то общее. Высокий, широкоплечий, с мощными скулами, короткой стрижкой и глубоким тучным взглядом, граф Рэйнэбора был образцом мужества. Альвер много слышал о новом владетеле второго графства в Эшторне – прекрасный воин, суровый хозяин и справедливый управитель. Он правил своими землями немногим больше трёх месяцев, как скончался его отец, однако многие успели заметить положительные сдвиги в его политике. Некоторые считали, что именно Торр Бертиран станет победителем турнира в Ясеневом Городе, такими выдающимися боевыми навыками он обладал. Виконт Эмельгем и представить себе не мог, что окажется за одним столом со столь прославленной личностью. Все пьяные крики и полуголые девицы вмиг куда-то испарились, и Альвер Эмельгем превратился в слух.

– Молодой виконт, – с почтением кивнул граф Бертиран. – Внук знаменитого Торвина Эмельгема. Когда-то моего отца и твоего деда многое связывало.

– Рад, что у нас есть много общего, ваше высокопревосходительство, – кивнул Альвер Эмельгем, зардевшись. – Я слышал, что вы намерены одержать победу на предстоящем турнире.

– Если мне удастся сразить Эрстана Фогота и Филтона Легилля, шансы весьма высоки, – пожал плечами граф.

Обратился к Альверу также и граф Лори Таэрон, владетель Корнэйла. Лысеющий муж в летах, в алом камзоле с высоким воротом, восседал рядом с графом Рэйнэбора и был его первым сподвижником. Остальных людей за столом Альвер не знал, да и они не особенно обращали на него внимания. Разговор продолжился шутками и всяческими непристойными историями, которые, похоже, владетелю Рэйнэбора были скучны. Он предпочел общаться с маленьким виконтом, демонстративно развернувшись к нему лицом.

– Пускай треплются и пьют, – махнул он рукой в сторону своего брата и дяди Турина. – Завтра предстоит тяжёлый день для всех, кто выйдет на ристалище.

– Я буду болеть за вас, – с блеском в глазах сказал Альвер.

– А как же твой дядя? – хлопнув мальчишку по плечу, улыбнулся Торр Бертиран.

– Да, – потупил взгляд молодой виконт. – и за дядю, конечно, тоже.

– Альвер, – обращаясь к мальчику, говорил граф. – Ты знаешь всё о подвигах своего деда?

– Знаю то, о чём рассказывал мне кастелян Сизого Дола, – ответил Альвер. И пускай он слышал истории о похождениях своего деда сотню раз. Из уст прославленного воина она звучала как будто впервые.

– Тогда я просто обязан поведать тебе об этом, мой мальчик. У нас в Рэйнэборе историю о Торвине Эмельгеме знает каждый школяр. Благо времени у нас с лихвой, ибо эти заправские гуляки только разошлись, – и граф Бертиран начал свой рассказ, смакуя и тщательно подбирая каждую фразу, дабы произвести на Альвера соответствующее впечатление. – Твой дед, урожденный Торвин Эмель, сын пахаря, уж не обижайся, но был худородным лесником, понятия не имеющим о том, что такое светская жизнь. Он верой и правдой служил барону Вильтору Буросторсу, родному брату тогдашнего графа Тиринбора – Эдора Буросторса. Барон Вильтор Буросторс быстро разглядел в молодом Тор-вине Эмеле, которому тогда было двадцать лет, такие качества как смелость, преданность и расчётливость, приблизив его к себе и сделав главным ловчим и первым советником. Скажу сразу, что жизнь в графстве Тиринбор в те времена была трудной, порой даже невыносимой. За инакомыслие, непослушание или даже за мелкое нарушение законов следовали самые жестокие наказания вплоть до казни. Такими были законы, писанные графом Эдором Буросторсом, прозванным Кровавым Графом, всё время опасающемся переворотов и заговоров. Граф Буросторс был жесток и бессердечен, приблизив к себе церковь и развратив её деньгами и властью. Во время правления Кровавого Графа доходы в его личную казну увеличились на сто шестьдесят процентов, в то время как прибыль его вассалов неумолимо падала, обрекая простой люд на голодные дни.

В должности главного ловчего твой дед пробыл не более года, а затем он был назначен на должность командира регулярной армии графства, как раз в тот момент, когда в Тиринборе наступали неспокойные времена. Первое крестьянское восстание, начавшееся в Быстроходном Уа, е-ле, стало причиной целой волны недовольств со стороны крестьян и прочей черни, права которых всё больше ущемлялись графом Буросторсом. Вассал графа, семнадцатилетний Дайвин Тандерби, владевший Быстроходным Уделом, не сумел своими силами подавить вспыхнувшие во всех его деревнях бунты, и ему на помощь был отправлен твой дед во главе с тысячной армией пехотинцев. Перед этим походом граф Эдор Буросторс пообещал Торвину Эмелю титул виконта в случае удачного исхода кампании. Однако, прибыв на место и пообщавшись с владетелем Быстроходного Удела – бароном Дайвином Тан дерби, Торвин Эмель понял, что крестьяне бунтуют не зря. Граф Буросторс обложил все крестьянские хозяйства в уделе непомерной податью, которая должна была идти непосредственно в графскую казну, минуя казну удельную. Барон Дайвин Тандерби также был недоволен таким законом, обдирающим его земли и его самого, однако перечить прибывшей в Быстроходный Удел армии не посмел. Прежде чем приступать к силовым методам, Торвин Эмель написал в Еловый Бор письмо с просьбой к графу разъяснить ситуацию. Ответное письмо из столицы было следующего содержания: «Недовольных казнить, восставших вернуть на поля, особо прытких подвергнуть пыткам. Владетель Тиринбора, хранитель вотчины Сизый Дол, Эдор Буросторс». Тогда Торвин Эмель решился на открытое противостояние графу и написал письмо его брату, барону Вильтору, с целью предупредить друга о том, что готовится восстание. Но барон рассказал обо всём брату, и Кровавый Граф объявил Торвина Эмеля вне закона. Часть армии, отправленной в Быстроходный Удел, пошла за твоим дедом, другие солдаты отбыли в Еловый Бор, чтобы подтвердить свою верность Эдору Буросторсу. Владетель Быстроходного Удела, вассал графа Буросторса, барон Дайвин Тандерби открыто примкнул к Торвину Эмелю, и они соединили армии для похода на столицу графства Тиринбор. Цель, которую поставил перед собой твой дед, – свергнуть Кровавого Графа и его кровавую власть. Однако первая попытка штурмовать Еловый Бор не увенчалась успехом. Армия Торвина Эмеля была наголову разбита войсками, которыми лично командовал Кровавый Граф. Твоему деду, Альвер, пришлось бежать вместе с раненным в бою Дайвином Тандерби и немногочисленными остатками армии в Быстроходный Удел. Там им оставалось ждать прихода армии Буросторса, который решительно настроился прекратить начавшиеся в графстве волнения. Однако Торвин Эмель не терял зря времени. Он написал письма во все уделы Ти-ринбора баронам Тилю в Туманный Удел, Нормару в Удел Топей и Вандертуну в Соколиный Удел с мольбой о помощи в восстании против Кровавого Графа. Угнетённые Эдором Буросторсом бароны откликнулись мгновенно и созвали знамена, прибыв в Быстроходный Удел с армиями, а ещё через три дня штурмовать замок Камнепад, вотчину барона Дайвина Тандерби, прибыл и сам Эдор Буросторс со своим братом во главе трёх тысяч солдат. После недели осады и двух дней ожесточённых сражений, где Торвин Эмель всегда бился на передовой, Кровавому Графу пришлось отступить. Это была первая победа Торвина Эмеля в сражении, которое позже прозвали «Битва восставших вассалов», в которой погиб брат Кровавого Графа Виль-тор Буросторс, протеже и лучший друг Торвина Эмеля. Разъяренный Эдор Буросторс, побитый под Камнепадом и лишившийся целой плеяды опытнейших офицеров и полководцев, вернулся в Еловый Бор и написал письмо своему сюзерену – князю Брустору Легиллю, с просьбой выделить часть регулярной армии княжества на борьбу с восстанием. Письма из Елового Бора также полетели и в другие графства – графам Таэрону в Корнэйль, моему отцу графу Бертирану в Рэйнэбор и графу Дортуру в Гранпайл. Князь Легилль незамедлительно направил войска из Ясеневого Города на подмогу Кровавому Графу, однако другие графы предпочли выжидать, а мой отец, граф Бертиран, и вовсе проявил симпатию к Торвину Эмелю и дал слово, что поддержит его в разгоревшемся противостоянии.