Теперь Фаруху предстояло лицезреть третий турнир в своей жизни, и он обещал затмить своим величием все прошлые состязания.

За окном Дивного Пивня уже занимался рассвет. Лёгкое персиковое зарево раскроило ночное небо надвое, и впервые запах хмеля и пота сменился утренней свежестью. Время барда заканчивается утром, кончаются его слава и овации. Фарух брякнул напоследок лютней и отправился наверх, в свою комнату, которую ему выделил привратник Игнат за двойную плату. Пол в узких коридорах ужасно скрипел, и с каждым своим шагом бард чувствовал на себе презрительные порицания спящих за дверями постояльцев. Когда наконец он добрался до своей комнаты на мансарде, силы покинули его в одночасье. Он сбросил с ног сапоги, расшнуровал рубаху, небрежно откинув её в сторону и остолбенел от увиденного. Посреди пыли и облезших ковров, на низкой перине лежала дочка привратника. Пухлое тело Анли покрывало лёгкое одеяло, выдавая нескромные формы юной девы. Она лежала на боку, подставив руку под голову, и как-то нагловато обсматривала напуганного Фаруха.

– Чего ты так испугался, певец? – хихикнув, спросила девушка, и одеяло как бы случайно скатилось с её плеча. – Или женщины не видал?

– Я… – замешкался полукровка, чувствуя, как щёки его наливаются кровью. – Вы, кажется, Анли?

– Да какая разница? – снова усмехнулась она, и белые зубки мелькнули на пухлом лице. – Иди сюда и можешь называть меня, как хочешь. Я слишком долго тебя ждала здесь, так что теперь тебе от меня не отделаться.

Фаруха это позабавило. Он спрятал поглубже все свои сомнения и, скинув бриджи, последовал совету Анли. Последняя его здравая мысль в эту ночь была такова: «Она ещё не знает, что значит дразнить южанина».

Шестилетний виконт Альвер Эмельгем величественно въехал в Ясеневый Город на своём скакуне по имени Кречет. Это имя он дал лошади, когда увидел, как птица, пущенная его дядей в Тихолесье, сбила тетерева. С тех пор не было и дня, чтобы юный наследник Тиринбора не думал об охоте. С трёх лет он ездил верхом, с пяти уверенно держал лук, а с полгода назад Альвер научился сшибать на скаку яблоко с ограды. «Растёт великий граф и настоящий защитник своих земель, – говаривали про него гостившие у отца бароны. – Славный малый, в нём течёт кровь его деда».

Рядом с Альвером ехали ещё три всадника, прибывшие в столицу на турнир из Елового Бора. Дядя Турин Эмельгем, родной брат князя, верхом на своей Брюзге, смурым вепрем оглядывал уже успевшие примелькаться стены одного из самых величественных городов Эндердаля. Его пышные усы дрожали при каждом шаге лошади, и меч за поясом поплясывал в такт. Следом за бароном на гружёной лошади ехал его оруженосец – Брюн Эрнитор. Один из друзей Альвера, сын виконта, он был прекрасным пажом для дяди Турина. Ещё одним всадником, прибывшим в Ясеневый Город из графства Тиринбор, был Дит Элторн. Престарелый кастелян Сизого Дола в бодром расположении духа, с прямой осанкой и улыбкой на устах приветствовал давно забытую столицу. Ему не полагалось оруженосца, и поэтому кастелян уже в пути был облачён в турнирные доспехи с гербом дома Эмельгем на груди. Дома, которому он служил со времён мятежа Торвина Эмеля.

Все четверо всадников миновали Медные Врата, направляясь в сторону Серебряного квартала, где и планировал квартировать барон Эмельгем. На лугу близ города уже раскинулись шатры, где отдыхали некоторые участники из знатных домов и не только. Над шатрами теми реяли знамёна. Те, кто чтил традиции и устои, предпочитали оставаться на турнирном поле с самого первого и до последнего дня состязаний. Иные же, навроде Турина Эмельгема, останавливались на постоялых дворах, где их ждала тёплая кровать, кружка пенного пива и шкворчащее жаркое кролика. Мастера заканчивали последние приготовления к турниру, подбивая гвозди, натягивая карнизы, расставляя околицы.

Виконт Альвер Эмельгем с восторгом в глазах смотрел на все эти действа, предвкушая, каким будет само состязание. Ему ещё никогда в жизни не доводилось бывать на турнире, и он едва упросил отца отпустить его вместе с дядей в столицу. Граф Эмельгем хмурым взором оглядел сына, потом глубоко вздохнул и, потрепав его за волосы, дал своё добро.

Сколько историй о благородных воинах наслушался Альвер от кастеляна Элторна, сколько громких имён он знал, сколько раз он представлял себя на коне и в сияющих доспехах. Его дед, покойный граф Тиринбора, дважды выигрывал турниры – в Дорхеме и Ринте. Он был легендарным воином, крепко сжимающим меч до самых своих последних дней.

Мимо гостей из Елового Бора проезжали роскошно одетые всадники – в шелках и бархате, в дублетах с золотой тесьмой и накидках из лазурного льна. Совсем скоро многих из них Альвер Эмельгем увидит на ристалище, в доспехах и с мечом наперевес. Братья из Ордена Духа и Меча подозрительно глазели как на дворян, так и на простую чернь. Облачённые в синие робы с изображением серебряного меча в круге, эти воины святой веры неустанно исполняли волю их капеллана – Гольвера Милатриса. Каждый из монахов нёс свою службу, оберегая жителей Ясеневого Города и гостей от проделок магов, которые, по данным Ордена, обязательно должны заявить о себе. Альвер никогда ещё не видел магов, да и чем старше он становился, тем сказочнее ему казались истории о людях, способных изменять материю или управлять огнём.

Постоялый двор Золотой Ратник расположился близ главной церкви Ясеневого Города. Владел этим злачным местом глава первой купеческой гильдии – Эдерис Бальмор. Он был состоятельным человеком, умным, как говаривали, и дальновидным. Золотой Ратник состоял из трёх зданий – гостиничного двора, бань и трактира. Территория была обнесена невысоким плетёным забором, в глубине расположились конюшни, ферма и винные погреба. Здесь пахло мёдом, вокруг летали стрекозы, а на небольшой лужайке паслись козы.

– Брюн, – подозвал своего пажа Турин Эмельгем, и мальчишка тут же оказался подле барона. – Отведи лошадей в стойло. Пусть напоят их, почистят и покормят.

Мальчик кивнул и принялся обходить всадников, забирая у них поводья. Брюн Эрнитор был прекрасным пажом для дяди Турина – верным, исполнительным и трудолюбивым. Из таких вырастают прекрасные виконты и заботливые хозяева.

– Пропустим по кружечке? – толкнув локтем в бок кастеляна Сизого Дола, игриво спросил Турин Эмельгем. – В этом трактире подаётся лучшее вино во всём Эшторне.

– Ваше благородие, – откашлялся мужчина, – так турнир ведь завтра. Необходимо быть в форме.

– Дит, – с укоризной глядя на кастеляна, проговорил барон, – неужели ты думаешь, что у тебя есть шанс хотя бы на одну победу? Все мы знаем, что в Эндердале есть сильные и молодые простолюдины. Ваши схватки будут проходить по иным правилам, нежели битва дворян. Обычно чернь жестока, поэтому я рекомендую тебе сдаваться, как только представится возможность.

– Я скорее попрощаюсь с жизнью, чем опозорю дом Эмельгем, – горделиво вскинув подбородок, проговорил Дит Элторн.

– Да ладно тебе кичиться, – хлопнув того по спине, сказал барон. – Идём со мной, я угощаю. Альвер, а ты чего стоишь, а ну-ка бегом за нами.