Пробежка традиционно заканчивается купанием. Сегодня Михалис торопился. Я поплавал один.

Я отплыл подальше от берега и в знакомом месте обернулся, чтобы насладиться видом. Я смотрел на дома и береговую линию издалека. Эта картина ни на миллиметр не изменилась за последние десять лет с тех пор, как я здесь плаваю. Я не могу на нее наглядеться, хоть и видел ее бесконечное число раз. Иногда зимой, иногда летом, иногда при дожде, иногда даже при снеге.

Десять лет назад моя предыдущая компания имела огромный успех, и я плавал, чтобы его отпраздновать. Пять лет назад у меня возникли первые серьезные сложности, и я плавал, чтобы освободить свой разум. Два года назад картина была по-прежнему на месте, только в ней было одно пустое место – не хватало моей компании. И все это как вчера.

Время идет быстро.

Думаешь, не выкарабкаешься. И все-таки через пару лет ты будешь улыбаться, вспоминая, что случилось, каким бы сложным оно тогда ни казалось. По какой-то причине это пришло в твою жизнь. По какой-то причине ушло. Какой-то урок был преподан.

Однажды царь попросил мудреца поделиться с ним величайшей мудростью. «Я отдам тебе полцарства, если нужно», – предложил он.

Мудрец отказался от предложения, но подарил царю кольцо.

«Каждое утро, мой царь, снимай кольцо и читай надпись. А потом снова надевай его».

Царь согласился. На следующее утро ему не терпелось снять кольцо, он торопливо это сделал и прочитал надпись:

«И это пройдет».

Прошло больше пятнадцати лет, но я до сих пор помню эту историю. Я услышал ее на одном семинаре и, наверное, уже тысячу раз ее пересказывал.

Когда докладчик начал ее рассказывать, выражение его лица изменилось, как будто он собирался поделиться главным секретом своей жизни. Так и было. Это должно было стать и нашим секретом, которым и мы тоже могли бы делиться.

«Кладем на подоконник пустую бутылку, параллельно земле, дно опирается на стекло. Через стекло проникает свет. Сажаем в бутылку пчелу. Пчела – “умное” насекомое, – говорит докладчик, рисуя в воздухе символические кавычки. – У пчелы есть правила для всего. К сожалению, они нерушимы. Она знает, что выход там, где свет. Она непреклонна. Пчела постоянно будет лететь на свет. Значит, на дно. Она никогда не выберется. Через какое-то время она умрет. А теперь сажаем туда муху. Муха – это “глупое” насекомое, – снова символические кавычки. – Но для мухи не существует правил. Она знает, что ничего не знает, поэтому она ищет разные пути, чтобы выбраться. Муха будет летать вверх, вниз, влево, вправо. И в итоге выберется. Выживет. Никогда в жизни не становитесь пчелами. Избегайте пчел. Будьте всегда мухами. Знайте, что вы ничего не знаете. И ищите выход».

Я вижу людей, запертых в коробочки, такие старые тяжелые железные сейфы. Они и кодовой замок поставили, чтобы запереть себя внутри. Где-то в процессе код потерялся, а потом они и сами забыли, что заперты внутри, потому что эта коробка стала для них целым миром. Говоришь с ними, а они не слышат. Показываешь, где выход, а они делают вид, что не видят его. Они стали пчелами.

Чем больше ты думаешь, что знаешь, там больше загоняешь себя в угол. Как пиво и пена – чем больше пены, тем меньше пива.

Ты окончил школу, но не перестал получать знания. Учись до последнего своего дня. Позволяй знанию входить в тебя и омывать светом и теплом, как утреннее солнышко. Пусть жизнь тебя переполняет. Пусть не просто так проходят твои дни. Учись на них. Не спрашивай, что я от этого получу. Спрашивай, чему я от этого научусь. Вот такую жизнь стоит прожить.

«Я знаю только то, что ничего не знаю». Величайший ум в истории был «мухой».

Он знал… что не знал.

Когда я впервые увидел, как он подходит к моей машине, я постарался не встречаться с ним взглядом, как водится в таких случаях. Поняв, что надежды нет, он пошел к следующей машине. Я наблюдал за ним в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть, подадут ли ему. Потом на светофоре загорелся зеленый.

В следующую нашу встречу я его рассмотрел. Молодежная шапочка, какую не ожидаешь увидеть на семидесятилетнем человеке, небритые щеки, сияющие глаза и отсутствующий передний зуб складывались в неповторимый образ. Я начал проникаться к нему симпатией. Когда наши глаза встретились, он словно прочитал мое нежелание давать ему денег и пошел дальше, но показал, что он меня вспомнил.

В третью нашу встречу ему повезло больше. У меня на пассажирском сиденье лежала половина пиццы, оставшаяся с предыдущего вечера. Я возил ее с собой как раз для такого случая. Как только я открыл окно, он словно почувствовал ее запах. Я отдал ему закрытую коробку, вот и все. Его глаза ярко вспыхнули, улыбка осветила лицо, и он вдруг преобразился, как будто машина времени перенесла его на 30 лет назад. Это как сияние, которое показывают в фильмах, когда случается что-то волшебное, только здесь это был не спецэффект. Оно прошло через мою руку, через мое тело, через мою душу.

При следующей нашей встрече деликатный проситель, казалось, ничего от меня не ждал, и я это оценил. Он улыбнулся мне издалека, не заискивающе, как равному. Я вспомнил о бананах, лежавших рядом со мной, и сделал ему знак. Он быстро подошел. Я протянул ему один банан. Он широко мне улыбнулся в уже знакомом подростковом стиле, как будто в этот раз он благодарил меня за то, что я забочусь о его диете.

Теперь мы с ним почти приятели. Когда я подъезжаю к светофору на Варис, я ищу его глазами. Когда у меня есть что-то съедобное, я даю ему. Когда есть мелочь, опять-таки даю. Он знает мою машину, и когда я подъезжаю, ищет меня глазами – не настойчиво, не навязчиво, а деликатно, так, как он умеет. Когда я открываю окно, он подходит, а когда я его не открываю, просто улыбается мне, как в прекрасных отношениях, где один не обременяет другого и уважает его границы.

Я уже давно научился вкладываться в отношения с незнакомцами, с теми, кого встречаю в первый и, возможно, последний раз в жизни: с прохожим, с продавцом из киоска, с кассиром на платной дороге. Улыбка, спасибо, приветствие, жест – меня это наполняет, меня это радует, меня это обновляет, словно заряжает всю мою сущность, как динамо-машины, которые мы раньше ставили на велосипеды.

Говорят, что ты получаешь то, что даешь. Так и есть. Как рисунок на одной стороне бумаги симметрично отпечатывается сзади. Но отдавать нужно по велению сердца, а не с калькулятором в руках, иначе твой рисунок никогда не выйдет двусторонним.

Как в бухгалтерском балансе, которому нас учили в бизнес-школе, где сходятся дебет с кредитом. С той только разницей, что не знаешь, когда закончится бухгалтерский отчет, да это и не должно тебя заботить. Великий бухгалтер закрывает отчеты, когда сам сочтет нужным.