Лили помедлила.

— Я не ожидала, что подобные вещи могут интересовать кого-то… кого-то…

— Кого-то вроде меня? — насмешливо закончил за нее Раф. Лицо Лили снова залилось премилым румянцем, и он добавил: — Мой дядя — священник, дорогая. Удивительно, как иногда мне помогают его религиозные познания.

Вскоре после этого они покинули ресторан. К облегчению Лили, мужчины с фотоаппаратом на улице не оказалось.

Было чрезвычайно приятно прогуляться по набережной, болтая о всяких пустяках. Раф рассказал, что тоже любит плавать, а также ходить под парусом, добавив, что владеет яхтой.

Когда они проходили мимо парка, он тихо спросил:

— Может быть, покажете мне, где вы обычно обедаете? Вы же сюда собирались идти вместо ресторана, верно?

Лили была смущена.

— Мне надо возвращаться в агентство, — ответила она, осознавая вдруг, что Раф так ничего и не рассказал о том, какие дела у него с Питом. — Я и так уже гуляю дольше, чем положено.

— Майерс еще несколько минут обойдется без вас, — заверил ее Раф, положив ладонь ей на талию и увлекая в парк.

Невдалеке от центральной аллеи он заметил скамейку, скрытую от любопытных глаз разросшимися кустарниками.

— Присядем? — предложил Раф.

Лили помедлила.

— Зачем?

— Мне нравится проводить с вами время, — просто ответил Раф. — И я хотел бы продлить удовольствие. Неужели в это так трудно поверить?

Поверить было трудно, но Лили опустилась на скамейку. Раф Оливейра сел рядом, положив руку на спинку всего в паре дюймов от ее затылка.

Раф судорожно сжал ладонь в кулак. Желание притронуться к ее нежной шее было почти невыносимым. Интересно, как Лили отреагирует, если он запустит пальцы в ее шелковистые волосы? Что она сделает, если он наклонится и прижмется губами к ее гладкой коже? Сбежит?

Возможно.

Раф подавил рвущийся наружу стон. Господи боже, что он творит? Она, наверное, лет на пятнадцать моложе его, а он вовсе не хотел, чтобы к его грехам добавилось еще и совращение невинной девушки.

— Расскажите мне о «Картахена чартере». Кажется, вы знаете о фирме больше Майерса, — попросил он, чтобы отвлечься от неуместных мыслей.

Во взгляде Лили сверкнуло негодование.

— Так вы за этим позвали меня в парк?! — воскликнула она. — Потому что хотели поговорить об агентстве?

— Не говорите глупостей. — Раф ощутил легкое раздражение. — Вы же не верите, что я на такое способен.

— Но я вас не знаю, сеньор Оливейра. Вы же не думаете, что я буду обсуждать с вами дела Пита? Он, возможно, и ведет себя иной раз как дурак, но я никогда не подведу его, — решительно заявила Лили, поднимаясь.

Раф задержал ее, положив руку на ее округлое колено.

— Что бы вы ни думали, я заинтересован в вашем агентстве. И мне кажется, вы отлично осведомлены о его финансовом положении, разве не так?

Лили сбросила горячую ладонь Рафа и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Если в ней оставалась хоть капля здравого смысла, она должна встать и уйти, прежде чем поддастся искушению… предупредить его о том, что Майерсу далеко не всегда можно верить.

— Я бы предпочла, чтобы вы задавали все вопросы по поводу агентства Питу, сеньор, — холодно произнесла Лили. — Прошу вас, не надо считать, что, если вы заплатили за мой обед, я тут же разболтаю вам все о наших проблемах.

Губы Рафа изогнулись в циничной усмешке. Так, значит, у Майерса проблемы. Лили сама не поняла, что почти призналась. Но Раф не был глупцом и не собирался указывать ей на ее ошибку. К тому же ее импульсивные слова сделали ее лишь более привлекательной в его глазах.

— Я не хотел вас расстраивать, — произнес он с хрипотцой, и по спине Лили пробежали мурашки. — Забыл, что вы так молоды. И невинны — ничего не знаете о жестокости мира.

— Невинна? — Теперь Лили посмотрела ему в глаза. — Сеньор, я не ребенок.

— Возможно, дело в том, что, с точки зрения мужчины с моим прошлым, вы просто кажетесь такой… неискушенной, — неохотно признал Раф, и она нахмурилась.

— Что значит «мужчины с моим прошлым»?

— Я имел в виду свой… опыт. — Раф нахмурился и продолжил: — Я побывал в тюрьме. Вы ведь знали об этом?

— Честно говоря, я не знала, что вы побывали в тюрьме, — произнесла Лили, ощущая неловкость. — Вы сказали, что вы…

— Что я невиновен? — перебил он. — Это правда. Но моим адвокатам не сразу удалось это доказать. Этот опыт изменил меня, — продолжил он спокойным тоном. — Я больше не тот несведущий мальчишка, которым был, когда уехал с Кубы.

— Вы кубинец?

— Наполовину, — ответил Раф. — Мой отец кубинец, а моя мама была американкой. После революции мои родители прожили на Кубе еще несколько лет, а потом им удалось сбежать.

— Сбежать? Какая у вашей семьи интересная история! — Лили невольно восхитилась. — История моей семьи по сравнению с вашей очень скучна. Мои родители уехали из Англии, когда я была совсем ребенком. Я даже не помню, как жила там.

Взгляд Рафа потемнел.

— Поверьте мне, в вас нет ничего скучного, — заверил он, и его губы изогнулись в улыбке. — Большинство женщин позавидовали бы тому, что в вас так мало… как бы лучше выразиться… искусственности.

— Большинство женщин? — Лили закусила губу. — Вы, наверное, были знакомы со многими.

— С несколькими, — отозвался Раф. — В конце концов, я ведь довольно стар.

Лили нахмурилась:

— Вы не старый.

— Пожалуй, — ответил Раф, пожав плечами. — Но я намного старше вас.

Лили прерывисто вздохнула.

— Зато у вас гораздо больше опыта, чем у меня.

Раф при этих словах поднялся со скамейки. Беседа становилась слишком интимной.

— Мне кажется, вам пора, милая, — бросил он небрежно, чтобы поумерить загоревшийся в глубине его души огонь желания. — Передайте отцу, что на днях я привезу ему книгу, о которой мы говорили, — сказал он, подавая ей руку.

— Теперь вы пытаетесь от меня избавиться, сеньор?

Лили обхватила его ладонь и медленно поднялась со скамейки.

Взгляд Рафа невольно скользнул в ворот ее блузки и задержался на ложбинке между грудями. Никогда еще кружевная оборка бюстгальтера не манила его столь сильно, но он знал, что должен отступить.

— Дорогая, — наконец отозвался Раф. — Мне очень нравится беседовать с вами. Но вы сами несколько минут назад сказали, что Майерс, наверное, уже давно вас ждет.

Лили равнодушно пожала плечами.

— Вы правы, — сказала она, глядя ему в глаза. — По крайней мере, Пит уважает мое мнение.