– Я обнаружил свидетельства борьбы, – сказал я. – Кровь. Следы когтей и зубов. Перевёрнутое кресло… И мне доподлинно известно, что в окрестностях дома мистера Барлоу тем вечером бродил дикий зверь. Известно потому, что я столкнулся с этим зверем на крыше клеевой фабрики и убил его.

– Какая удача! – воскликнул доктор Кадуоллэдер, откидываясь на спинку кресла.

– Удача? – не понял я.

– Удача, что такой свирепый зверь умерщвлён и более никого не побеспокоит, – пояснил доктор. Он довольно улыбнулся, обнажив длинные пожелтевшие зубы. – Но скажите на милость, как вам удалось его убить?

– Он гнался за мной по крышам, – стал рассказывать я. – Я успел увернуться, зверь угодил в окно, полетел вниз и упал в кипящий котёл с клеем. – Я пожал плечами. – Не удивлюсь, если и кости разварились.

– Превосходно! Превосходно! – воскликнул доктор, но, быстро спохватившись, вновь нахмурился. – Конечно, я потрясён известием об исчезновении мистера Барлоу. Если вы прочли уведомление, то вам, должно быть, стало понятно – я всегда акцентирую внимание пациентов на том, как важно довести лечение до конца. Без последней инъекции, которая окончательно закрепляет достигнутый результат, эффект от моей настойки быстро исчезает, и пациента ждёт резкий упадок жизненных сил… – Доктор сокрушённо покачал головой. – Если бы только дрянной посыльный доставил моё уведомление вовремя, может быть, мистер Барлоу не стал бы добычей этого вашего чудовища с крыши…

– Вовсе оно не моё, – возразил я сдержанно. – Я его только прикончил.

– Да уж, и никто другой, именно вы! – заметил доктор с лёгкой усмешкой. Но потом вдруг снова стал серьёзным. – Как вы сказали, столкнулись с ним на крыше? Откуда у вас такая страсть к крышам, мистер Граймс?

Теперь настал мой черёд усмехаться.

– Я же тик-такер, – ответил я. – И всегда предпочту попасть из точки «А» в точку «Б» самым быстрым путём.

По выражению лица доктора я понял, что мои слова необычайно его заинтересовали. Работающий на него посыльный из рук вон плохо справлялся со своими обязанностями. И вот на сцене появился ваш покорный слуга – как нечаянное счастье, как спасение! Я ждал, что доктор заглотит наживку. Ждать пришлось недолго.

– Подождите-ка здесь, мистер Граймс! – велел мне доктор, поднимаясь. Он скрылся за другой дверью, расположенной в стене за письменным столом. Дверь эту он оставил приоткрытой.

Я стал вглядываться в темноту помещения, в котором исчез доктор. То, что мне удалось разглядеть, было похоже на лабораторию.

– Вот! – с гордостью изрёк доктор. – Это и есть моя настойка!

Несколько секунд спустя доктор вернулся, держа в руке уже знакомую мне стеклянную бутылочку с синей жидкостью. К бутылочке крепилась этикетка с чёрными и серебряными буквами.

– Вот! – с гордостью изрёк доктор. – Это и есть моя настойка! Результат многолетних исследований и экспериментов. – Он поднял бутылочку на свет. – «Действенный напиток для укрепления умственных и физических сил», – с выражением прочёл он слова на этикетке. – И в самом деле – действенный!

Я кивнул.

– И старик Бенджамин так считал, – подтвердил я. – Вчера мы беседовали, и он сказал, что никогда в жизни не чувствовал себя лучше, чем теперь. Он ведь больше совсем не кашлял.

– Рад слышать, – ответил доктор. – Я только весьма опечален тем, что мистеру Барлоу не удалось пройти курс лечения до конца. Бедный мистер Барлоу! Что за шевелюра у него была, да в таком почтенном возрасте!

Холодный взгляд серых глаз доктора устремился куда-то вдаль. Однако, быстро овладев собой, доктор продолжил:

– Видите ли, мистер Граймс, в отличие от эскулапов снизу, которые пишут на табличках поэмы и продают свои снадобья богатым пациентам втридорога, я берегу мою настойку для тех, кто в ней действительно нуждается. Для беднейших и презреннейших. Для тех несчастных, которых и искать-то не станут, исчезни они с лица земли.

Доктор прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Вся эта смехотворная батарея пузырьков, которую вы видите в том шкафу, – не что иное, как приманка для тех, кто готов платить. Безобидные подделки. Не могу похвастаться тем, что у меня много пациентов с толстым кошельком. Конкуренция огромна. За каждого заболевшего богача идёт борьба. Суровые нынче времена, каждая монета на счету, мистер Граймс.

Я напустил на себя заинтересованный вид и сочувственно кивнул.

Доктор Кадуоллэдер поправил пенсне и пристально посмотрел на меня своими стальными глазами.

– Чтобы моя работа была результативной, крайне необходимо доставлять моим пациентам уведомления о консультациях вовремя. И, я думаю, вы можете мне в этом помочь, мистер Граймс. Мне нужен образцовый посыльный. Тот, что предпочтёт самый быстрый путь.

– Я польщён, доктор. – Я широко улыбнулся. – С радостью буду вашим тик-такером.

– Превосходно! Превосходно! – доктор Кадуоллэдер улыбнулся мне в ответ и поудобнее устроился в своём кожаном кресле. Он вынул из кармана маленькую чёрную записную книжку, а из выдвижного ящика стола достал календарь. – Давайте-ка поглядим… – задумчиво произнёс он, сверяя записи из книжки с датами в календаре и делая на страницах пометки огрызком карандаша. – Новый курс лечения начинается в этот понедельник… двадцать шесть дней… прибавить… получается… – Он воздел глаза к потолку. – Я хочу, чтобы вы явились сюда через три недели, во вторник, в семь часов утра.

– Непременно буду, сэр, – заверил его я. – Можете на меня рассчитывать.

Доктор кивнул.

– Мне бы хотелось так думать, мистер Граймс.

Он полез во внутренний карман и достал оттуда бумажник. Из бумажника он вынул бело-голубую купюру и развернул её у меня перед глазами.

– Полагаю, этого будет достаточно, чтобы заручиться вашей поддержкой, мистер Барнаби Граймс, – и, когда доктор протягивал мне купюру через стол, я заметил в его глазах странный блеск.

– Да, сэр. Разумеется, сэр, – отчеканил я. – Благодарю вас, сэр.

– Да, и ещё один нюанс, мистер Граймс, – спохватился доктор. Голос его звучал сейчас негромко, но требовательно. – Уверен, нет нужды объяснять вам, как важна в таком деле осмотрительность. Неразглашение сведений о пациенте – это вопрос профессиональной чести каждого доктора. А я отношусь к сохранению врачебной тайны ещё бережнее, чем прочие. Так что никакой досужей болтовни, юноша, договорились?

– Разумеется, сэр, – ответил я, слегка уязвлённый.

И тут над дверью зазвенел колокольчик. Мгновение спустя в кабинет влетела миниатюрная элегантная женщина в струящемся атласном платье и коротком, безупречно скроенном жакете с вестфальской отделкой. Золотистые волосы её были закреплены в высокую причёску несколькими крупными черепаховыми гребнями. Она явилась со свитой: за ней семенили две молодые помощницы, и одна из них, с волосами посветлее, как я тут же приметил, была прехорошенькой…