Все знали, что Японец слов на ветер не бросает, и вокруг повисла тишина.

– Уходи, – Японец повернулся к Тане. – Мы потом с тобой поговорим. Сейчас уходи. Корень, проводи ее до дому, шоб она по дороге еще не вляпалась.

Корень радостно подбежал к Тане – и она прочитала в его глазах серьезную тревогу. Смешной! Он не понимал, что ей все равно – умрет или нет.

Развернувшись, Таня пошла прочь, чувствуя спиной яростные глаза дьяволицы. Было понятно, что в этот момент она нажила смертельного врага.

Но Тане было все равно. Она шла быстро, не чувствуя холода. На фонарных столбах бились свежие афиши, рекламирующие американский цирк «Барнум».

Афиши были развешаны ночью. Яркие, красочные, они заполонили весь город. Они были составлены так мастерски, что привлекали внимание с первого взгляда. На них смеялись добродушные веселые клоуны. Смешные, незлые звери танцевали в бальных платьях. Грозный тигр, выглядевший большим котом, прыгал сквозь пылающий обруч. И среди центральных фигур был фокусник, глотающий острые мечи и живых змей.

Немало детских рук тянули матерей за подол юбки: «Мама, мама, пойдем в цирк!» И немало матерей в час разрухи и смуты отрывали от семьи последнее, чтобы в тяжелые времена порадовать детишек и повести их в цирк.

День был ветреный, пасмурный – в марте в Одессе так бывает часто. И афиши яркими, красочными пятнами трепетали на ветру, рекламируя «сногсшибательный, фантастический цирк из Америки “Барнум”».

Конечно, в цирке не было ничего американского. Хозяин труппы специально выдумал иностранное название, чтобы привлечь внимание публики. Труппа состояла из самых разных артистов. Все они носили иностранные имена, но говорили исключительно по-русски. Они были похожи на цыган – такие же пестрые, бездомные, разъезжали по всем городам и дорогам со своим нехитрым скарбом, в который ни полицейские, ни жандармы, ни мятежники, ни гайдамаки, ни бунтующие дезертиры никогда не заглядывали.

Цирковые были веселым и шумным племенем, живущим такой своеобразной жизнью, что никому не приходило в голову воспринимать их всерьез. А потому они без труда проезжали через любую воюющую границу, беспрепятственно получая любой пропуск и по первому требованию комендантского или военного поста демонстрировали свои трюки и нехитрые фокусы.

Яркие повозки цирковых стояли в большом дворе одесского цирка, где в ближайшую субботу должно было состояться первое представление. Несмотря на тяжелые времена, все билеты были раскуплены, и хозяин труппы с удовольствием потирал руки. Расчет привезти труппу в Одессу был правильный – люди устали от войны, от смуты и тяжелого времени и хотели простых развлечений. Они мечтали, чтобы смеялись их дети. А потому цирк приняли на ура, и никому и в голову не приходило задумываться о несколько странном его названии.

Только после того как афиши были напечатаны и расклеены, а все билеты на первое представление раскуплены, кто-то из местных рассказал малограмотному хозяину труппы о том, что означает название американского цирка – ведь его просто привлекло красивое иностранное слово.

Каков же был его шок, когда он узнал, что цирк Барнума получил известность в Америке прежде всего как знаменитый Аттракцион ужасов. И что ужасы были визитной карточкой зрелища, на которое не допускались ни слабонервные, ни дети.

Но делать что-либо было поздно. И хозяин труппы, впечатлившись рассказом, велел фокуснику в ближайшие дни подготовить какие-нибудь необычные, страшные трюки, чтобы можно было хоть немного попугать публику и как-то оправдать название цирка.

Заинтересовавшись, хозяин труппы даже забрел в публичную библиотеку, где вычитал все о знаменитом аттракционе Барнума, впоследствии прославившемся как цирк Барнума и Бэйли. В представлении выступали не только уроды, но и фокусники, демонстрирующие леденящие кровь фокусы – настоящие ужасы. Причем мало кто умел их разгадать.

Если уродцы Барнума (например, бородатая женщина или человек-собака) были не столь страшны, сколь вызывали любопытство (в журналах даже было написано, что уродцы оказывались достаточно симпатичны при ближайшем знакомстве. И уж зарабатывали они намного больше самого президента Америки!), то фокусы аттракциона ужасов действовали совершенно противоположным образом! Чего только стоил трюк с отрезанием руки, отпиленной головой или ведьмой, сжигаемой заживо! А утопление человека в цепях в цистерне с водой?…

Фокусника, скованного цепями, как заправского каторжника, на веревке опускали в заполненную водой цистерну, из которой он выбирался за считаные доли секунды, причем без цепей! Говорили, что среди фокусников в цирке Барнума были даже смертельные случаи – до того, как они освоили этот фокус. Но в любом случае, это было как раз то, что нужно публике в любые времена, в любой стране мира, за что зрители готовы были платить большие деньги!

В иностранных журналах были даже красочные картинки, и, увидев их, хозяин гастролирующей в Одессе цирковой труппы совсем приуныл. Куда ему до знаменитых зрелищ с его посредственными артистами, подобранными где-то в глубинке, выжившим из ума алкоголиком- фокусником и потрепанным старым львом! Этот жалкий лев был настолько забит и стар, что сам, добровольно, садился на задние лапы. Шкура его была вытерта, вся в проплешинах, а зубы стерты от возраста. И бывший король африканского прайда был больше похож на старого облезлого кота, чем на грозу охотников (как объявляли перед выступлением).

Начитавшись таких статей, хозяин труппы вернулся обратно в цирк и устроил всем своим артистам разнос, велев не только разучить до премьеры новые трюки, но и подправить костюмы – ну хотя бы пришить к ним новые блестки. Особенно свиреп он был с фокусником – не только страшно накричал на бедного унылого старика, но и обещал разбить все его бутылки, а также лично передушить всех кроликов, если он снова надумает таскать их из потрепанного цилиндра. Выходя из кабинета, старик-фокусник едва не плакал, а руки его совсем жалко тряслись.

Сам же хозяин труппы был собою доволен: в честолюбивых мечтах он уже вознесся ввысь и решил (для себя) переплюнуть знаменитый цирк Барнума, заставив говорить о себе. Но для этого ему необходим был трюк. И он готов был на что угодно, чтобы добиться этого трюка. И если нужно для дела, он станет не только держать в ежовых рукавицах всех артистов, но и фокусника посадит на безалкогольный паек, совершенно не определенный временем.

К ночи, когда страсти в душе хозяина труппы несколько поутихли, он отправился осматривать свои владения. Весь жалкий скарб цирковой труппы (реквизит и даже жилье артистов) помещался во дворе Одесского цирка, где было так тесно, что ярко разукрашенные фургоны стояли буквально друг на друге. Артисты путешествовали в собственных фургончиках, размалеванных всеми цветами радуги, украшенных лентами, флажками и шарами, с эмблемами знаменитых цирков. Красочный кортеж привлекал внимание на любой дороге. И по пути им даже приходилось давать представления – как настоящим уличным артистам из далекого средневековья.