— Согласен. Ходит.

— Далее. Регулярно готовит — в ожидании супруга…

— Ч-чёрт, идеальная семья! Ты женат, малóй?

— Пока бог миловал.

— И дурак!.. Или я дурак?

— Чего?

— Ничего-ничего… Значит, регулярно готовит. Наперёд. Не зная, когда муж появится. Но чтоб было.

— Осетринка паровая!

— Да. Могут себе позволить… Б-блин, у нас там не завалялось ли чего?

— Осетринки? Паровой?

— Очень смешно!

— Тут у нас где-то сушки…

— Валяй!

Хрум-хрум. Продолжим!

— Итак! — Хрум-хрум. — Готовит осетрину на пару. Специи, лимон, всё такое. И — в холодильник. А сама — в отсутствие… Сессия у неё. Нет её.

— Трое суток? В отсутствие?

— Никогда ты, малóй, не сдавал сессии…

— Виноват.

— Да не виню…

Хрум-хрум.

— Ага! И тут — blackout вдруг!

— По-русски, малóй!

— Свет отключили. Весь дом — без электричества. Коммуникации… Аварийка сутки на ушах простояла. Включили. Через сутки.

— М-да…

И — жара! Жара! Жара!

Вась-вась руками развёл. Уныло глянул в окно. Там — улица, разбитые фонари, кивины серые-хвостатые. Диалог — под стать, оттуда же…

Добро, да, не торжествует. Но то же — и зло…

Что есть зло?

Хрум-хрум.

Не снёс бы дверь сам, чемпион…

А снёс. Тем самым, получается, косвенно уберёг жену. И её, и этого… которого привела бы. Ну, если бы привела. Ужин при свечах, коньяк, шампансква, паровая осетрина…

* * *

А так было хорошо три года! Ведь хорошо?

В общем, да. И в частности. Не врал тёще, не врал. И…

Что есть зло?

В семье всякое бывает. Неужели?! Поднял на неё руку?! Всё! Уже чудовище — он. И неважно, за что. Да и за что?! Женщина и есть женщина! Лилит. Или всерьёз вообразил: она — моё!

Нет. Руку поднял, да. Не на неё — на святое для неё. Лучше бы сразу убил.

Она… учла. Не стерпела, учла — разница!

Сказал: вернусь через три (четыре?) дня. Сказал, надо ещё всех положить в Мордовии. На злобе! Вернусь — ещё поговорим!

Не поговорили.

То есть вернулся. А она — уже замок новый врезала!

Ах, так?!

Далее — см. тётушку-консьержку. Та ведь — всё как на духу. Вась-вась скрупулёзен. См. протокол.

Вот далее — вариативы.

* * *

Вариативы, да.

Амстердам памятный. По горячим следам, по свежим впечатлениям — зарисовочку в «Талисман» на пять тысяч знаков. Эквивалент в «Талисмане» — букворубль. Мелочь, а приятно. У хорошей кухарки всё идёт в суп.

Фрагмент. (Важно!)

Путевые заметки, как и чужие сны, никому не интересны. Ergo, что интересует — спрашивайте.

И вот кто бы мог подумать! У всех и каждого — три вопроса, три.

Как там, в квартале красных фонарей?

Что, правда, одни геи кругом?

3) «Косячок» попробовать довелось, да?

Три вопроса, три. Хоть бы кто — про тюльпаны, что ли! Там такие тюльпаны в Кёйкенхофе, такие тюльпаны! Нет, никому не интересно…

Тогда отвечаю по порядку:

1) Строго по анекдоту: «Прав был наш парторг, отвратительная штука этот стриптиз!» Резюмировала мужу (да, с мужем была, с мужем!): хорошо, что мы туда сходили — у меня очень повысилась самооценка!

2) Правда. Геи. Не одни. Парами. Без пёстрых боа, жеманности, демонстрации. Мужчины (?) в хороших костюмах. Пьют кофий, общаются друг с дружкой. Или не геи, просто деловые партнёры. Но как бы Амстердам обязывает — геи, геи! Да и пусть. Ненавязчивые. Ну, живут они так. И, в общем-то, понять (не принять, но понять!) их можно — после квартала красных фонарей. Типа уж лучше мы друг с дружкой, чем вот с этими… одалисками!

3) «Да» и «нет» не говорите. Загадочная чеширская улыбка. Всё в этой жизни надо попробовать. Но высшая, гм, доблесть: попробовать не попробовать «косячок», будучи в Амстердаме. Хотя «кафе-шопы» — на каждом шагу.

Скажешь «нет», скажут «ну и дура!» Скажешь «да», скажут «ну и как?». Так я вам и рассказала! Sapienti sat, умному достаточно.

А ещё мутноокие афроголландцы с дредами — везде.

Ещё — сплошные велосипеды, и ни единого фальшпрестижного монстра типа «лэндровер».

Ещё — гомонящие детишки на вольных площадках перед Королевским дворцом. Количеством — вермишель в супе. И откуда они только берутся, учитывая три вопроса выше?!

Ещё — красиво. Архитектура — застывшая музыка, всё такое. Хотя… ощущение чуть несвежей блузки — это есть. Но… красиво. Жить здесь — пожалуй, нет. Как-нибудь вернуться сюда — да.

Всего лишь фрагмент. А почему важно?

Там и тогда, в квартале красных фонарей, перед «витриной», он вроде пошутил: «Тебя бы туда, на их место — как чувствуешь?» Дурак? Мужлан? Спортсмен? Однако пошутил с подтекстом: знаю, знаю! Нет, не так. Догадываюсь. Знал бы — убил!

Бабочка отпорхнула. Самооценка очень повысилось, а так — нет, на их место — нет.

Умеют они держать нас в состоянии вины. Даже когда сами, когда сами, когда сами!

Зачем ей был тот квартал? Тыщу лет не надо. Ну, ему захотелось, да? Ради бога! Жена да воспоследует за… Она-то хотела перво-наперво в Кёйкенхоф. Лиссе. Побережье. Всего тридцать километров, между Амстердамом и Гаагой. Цветочное королевство, Кухонный парк. Сама не своя до всякой флоры. Тюльпаны, тюльпаны, тюльпаны! Голландские! Луковицы? Да, продаются, там же. Да, эксклюзивные тоже. И Viceroy, и Semper Augustus, и… ах! Атрибут богатства, да. Но это ведь всего лишь деньги!

Так что?

— Съездим. Конечно, съездим!

— Когда? Когда-нибудь?

— А вот сейчас!

— Посадку объявили.

— Чихать хотел! Поехали. Прямо сейчас!

— Неприятностей у тебя не будет потом? С тренером, с командой?

— Чихать хотел! Кто чемпион?

— Ты.

— Вот! Поехали!

Поехали!

— Кёйкенхоф, Кухонный парк, неразрывно связан с именем графини ван Бейрен. В пятнадцатом веке на этих землях располагалось её имение. Здесь она выращивала травы для придворной кухни. Удивительная женщина, большая любительница охоты, за свои короткие тридцать девять лет жизни успела многое. Сменила четырёх мужей, отсидела в тюрьме, приняла участие в нескольких войнах. В одном из сражений противником графини был её собственный муж.

— Ух! Жили же люди!

— Что эта женщина говорит? Я не понимаю. Переводи, ну!

— Не успеваю. Тебе так важно?

— Да мне вообще!.. Но красиво здесь, да.

— Правда? Не жалеешь?

— Н-нет.

— У нас, «над слоником» будет ещё красивей! Луковки покупаем?

— Выбирай.

— Эту, эту, эту. И эту. И ещё эту. Амин?

— Да, э, да!

— Я тебя раздражаю?

— Нет, э, нет!

— Тогда и вот эту ещё… А скажи… Хотя можешь не говорить…

— Что?! Что?!

— Н-нет.

— Да говори уже!

— Когда мы были в том квартале… Ты, если бы меня не было… Кого бы там выбрал? Так, просто попробовать…

— Глупость