Она покраснела и с негодованием уставилась на насмешника.

– При чем здесь это? Ты же сам меня просил, а теперь что, ревнуешь?

Александр коротко хохотнул.

– И не думаю. Просто ты так волнуешься, что поневоле закрадывается подозрение, что здесь не все так, как ты пытаешься представить. Или, что вернее, все не так.

Она недовольно вскинулась.

– Что еще за подозрение?

– Что ты не так равнодушна к нему, как хочешь показать.

Люда покраснела еще больше и, смутившись, уставилась в пол.

– Да вот еще! Просто он мальчишка совсем, вот и волнуюсь.

Александр пренебрежительно взмахнул рукой.

– Только не рассказывай мне, что у тебя к нему вдруг материнские чувства взыграли. Все равно не поверю.

Она отрицательно покачала головой и тихо признала:

– Да нет, чувства у меня совсем другие. Только вот ни к чему они.

Александр покосился на нее блестящими глазами.

– Ну не волнуйся так. Сегодня схожу к Ирине, заберу ее к себе. Так что пара дней – и плацдарм будет свободен. Сможешь с чистой совестью отправить его обратно в его квартиру.

Людмила немного призадумалась и вдруг с нервным смешком попросила:

– А ты можешь забрать ее не сразу? Хотя бы через неделю? Понимаешь, мне в себе нужно разобраться. Понять, чего же я хочу. Что-то я вконец запуталась…

Александр недовольно скривил губы. Но, сообразив, что заниматься тем, чем он так жаждет, вполне можно и у Ирины, молча кивнул головой.

Людмила убежала, обнадеженная и не на шутку взволнованная, а он, стараясь справиться с возбуждением, огненным шаром мечущимся в крови, еще некоторое время стоял у окна, невидяще уставившись на синее небо. Затем чему-то удовлетворенно усмехнулся и вышел, на ходу бросив секретарше, чтобы сегодня его не ждали.

С превышением скорости помчался к Ирине, рискуя нарваться на гиббдэшника. Но в крови бушевал такой пожар, что все остальные земные проблемы казались мелкими и не существенными.

Около нужного дома остановился, ощущая отчаянное сердцебиение. От волнения чуть подрагивали руки и слегка звенело в голове. Александр удивленно приподнял брови. Что это с ним? Будто с парашютом в первый раз собирается прыгать, а не с заурядной женщиной говорить. Степень его волнения явно была неадекватна обыденности предстоящего события. Не она первая, не она последняя. Немного посидел в машине, стараясь умерить возбуждение, и, лишь почувствовав, что вполне овладел собой, пошел к подъезду.

Ирина неторопливо готовилась к отъезду. Вчера вечером она съездила к отцу, сегодня – к матери. Оба родителя с потрясающей глухотой говорили только о своих проблемах, совершенно не интересуясь ее делами, и она даже не призналась, что порвала с Игорем, вернее, что он от нее ушел. Что уезжает, не сказала тоже. Зачем? Им это было совершенно безразлично.

Вздрогнула от резкого звонка в дверь. Недоумевая, кто же это может быть, поплотнее запахнула ситцевый халатик и вышла в прихожую. Осторожно посмотрела в глазок. Перед дверями стоял высокий мужчина. Заметив движение в глазке, отодвинулся от дверей, чтобы его было лучше видно. У нее перехватило дыхание. Александр! Неохотно пропустив его в квартиру, быстро захлопнула за ним дверь и неприязненно буркнула: – «Проходите!»

Окинула его суровым взглядом и неожиданно смутилась. Она и забыла, как же он красив. Рука сама потянулась к голове, чтобы поправить упавший на щеку локон, выбившийся из затянутого на затылке конского хвоста, но Ирина строго одернула себя. Что это такое! Ей глазенки ему выцарапать надо, а не прихорашиваться перед ним.

Александр с мягкой улыбкой поздоровался. Можно было подумать, он пришел к ней со светским визитом. Пожав плечами, Ирина равнодушно ответила «Здрасьте!» Гость с иронией посмотрел на нее, но ничего не ответил и прошел в комнату. Ей пришлось идти следом, гордо вздернув подбородок и надеясь, что он не заметит следы слез.

Он отметил и ее бледное лицо, и покрасневшие глаза, и с сожалением покачал головой. Но вслух ничего не сказал. Это не страшно. Скоро все изменится. Сейчас она горюет, но это ненадолго. Женские слезы – как вода. Немного сочувствия, немного ласки, и вот они, как кошки, с удовольствием ластятся к новому владельцу.

Заметив его обидно снисходительный взгляд, Ирина распрямила плечи, собирая остатки сил. Похоже, ей придется выдержать еще одну битву. Скорее бы говорил, зачем пришел, и уходил. Сердито потребовала:

– Чего вы хотите?

Александр ласкающим взглядом провел по напряженному телу Ирины, вызвав в ее душе вспышку яростного негодования. За кого он ее принимает? За неразборчивую шлюшку? Считает, что теперь она вполне может принять его нагловатое предложение? Ну конечно, она же бездомная, никому не нужная нищенка. Он что, уверен, что она в благодарность за хорошее вознаграждение на шею ему кинется?

Закинув нога на ногу и покачав кончиком сверкающего ботинка, Александр невозмутимо проговорил:

– Ничего нового. Обо всем я тебе уже говорил. – И с нескрываемым облегчением заметил: – Насколько я знаю, Игорь от тебя ушел.

Ирине стало больно, как от удара, и она не заметила его странно дрогнувшего голоса. Стараясь не показать своей слабости, с нарочитым ехидством поинтересовалась:

– Понятненько! Радуетесь, что сбылся прогноз о горячей булочке?

Он аккуратно пригладил каштановые волосы, и без того выглядевшие, как из-под руки хорошего парикмахера. Рассеяно произнес:

– Считай, что избавилась от непутевого мальчика, не умеющего быть мужчиной.

– Вот как? – Иринино смутное подозрение переросло в уверенность. – Вы, случайно, не в роли сводника выступали?

Александр поморщился. Грубо, но точно. Так оно и было, но он не стыдился. Как известно, на войне и в любви все средства хороши. Потом сама его благодарить будет.

Под его тяжелым взглядом Ирина зябко поежилась. Ей не нравилось, как мужчина рассматривал ее – как бабочку, нашпиленную на булавку.

– Кто вы такой, в конце концов, чтобы вмешиваться в чужие судьбы?

Он встал и насмешливо протянул ей руку.

– Александр, если забыла. Кстати, можешь звать меня на «ты».

Ирина проигнорировала дружеский жест, не пожав протянутую ей руку.

– Я вам тыкать не собираюсь. Вы меня старше, а старших, насколько мне помнится, нужно уважать. Даже таких, как вы. – Ирина не собиралась грубить, но этот человек бесконечно ее раздражал. Может, самоуверенностью, граничащей с наглостью? – И я с вами ничего общего иметь не хочу! Как мне может нравиться человек, разбивший мою семью?

Рука одиноко повисла в воздухе. Удивившись, Александр медленно опустил ее.

– Какую семью?

Он растерялся. Никогда не думал об этой паре, как о семье. В его понимании семья – это муж, жена, связанные узами законного брака, и дети. А здесь сожители, в лучшем случае.