Ирина хмуро пояснила:

– Единственную, какая у меня есть, вернее, была. Думаю, вы в курсе, что мои родители от меня отказались и я практически сирота при живых родителей. Но, с другой стороны, для меня не внове быть брошенной. Опыт в этой области имеется.

У Александра внезапно сжалось сердце. За этой бравадой стояло столько боли и страдания, сколько он не мог себе и представить. Вновь мелькнула мысль: зря он влез в это дело! Да только отказаться от нее не было сил, в этом он давно убедился. Постарался не показать своего смятения и самоуверенно продолжал:

– Игорю нужно повзрослеть, а рядом с тобой он никогда бы этого сделать не смог, ты же вторая мамочка. Забота, внимание, ласка. Так?

Ирина яростно посмотрела на его жесткие губы, желая их навсегда запечатать. Он издевательски втаптывал в грязь все, во что она верила. Стараясь защититься, ответила тем же поучающим, что и у него, тоном:

– Да, именно так. А вы считаете, что мужчинам нужны страсть, напор, и что еще? Напряжение, да? Вы должны без перерыва бороться за свою любовь, чтоб не заскучать? – И серьезно продолжила: – Для меня главное: доверие и надежность в отношениях с мужчиной.

Он был немного огорошен ее гневной отповедью.

– А Игорек на это способен? – Александр выговаривал это имя с таким пренебрежением, будто выплевывал изо рта какую-то гадость.

Ирина отошла к окну, чтобы не видеть этот пронзительный и чересчур много понимающий взгляд. Тихо сказала, глядя на синее небо, по которому так безмятежно куда-то плыли белые облака:

– А откуда вы знаете, чем бы закончилась наша семейная жизнь, вы ведь не дали возможности это выяснить. – Почувствовав себя вдруг ужасно уставшей, тихо повторила:– Для чего вы пришли?

Он пожал плечами и кратко ответил:

– Ты это прекрасно знаешь. Сейчас отговориться тебе нечем – никакая любовь не мешает. Думаю, тебе позарез нужны деньги и квартира. – И с легким смешком предложил: – Так что соглашайся.

И в полной уверенности на ее согласие небрежно откинулся на спинку дивана. Конечно, теперь, когда он с таким блеском загнал ее в угол, деваться ей некуда.

Единственное, чем хотела ответить Ирина – это отвесить ему полновесную затрещину. Но и такой малости позволить себе не могла, – даже при всей ее физической подготовке и навыках самообороны мужчина был намного сильнее и вполне мог дать сдачи. Драки же в чужой квартире она допустить не могла. Вот если бы они были на улице… Она представила себе, как стремительно разворачивается и бьет его ногой в живот, а потом ребром ладони по шее. У нее даже зачесалась правая ладонь, и она потерла ее о старый халатик.

Не обращая внимания на ее загоревшиеся нехорошим огнем глаза, Александр легкомысленно продолжил:

– Ты, конечно, будешь довольна. В постели я довольно хорош, во всяком случае, об удовольствии партнерши забочусь.

Оглушенная наглостью и беспардонностью полузнакомого типа, Ирина не знала, что и сказать. В голове встревожено мелькнуло: а нормален ли он? Она внимательно на него посмотрела. На сумасшедшего вроде не похож. Но она не медик и о психических заболеваниях ничего не знает.

В ответ на ее нервические движения он успокаивающе постучал рукой о подлокотник дивана.

– Я тебя вполне понимаю, моя дорогая. И смею заверить, что мое душевное здоровье подтвердит любой психиатр. Подумай до завтра, но знай, что отказов я не принимаю, и никаких отговорок – тоже. – Решив, что на сегодня сказано достаточно, пошел к двери.

Она по инерции двинулась за ним, провожая, как положено хорошей хозяйке. Отворив дверь, молча ждала, когда он выйдет. Но гость, вместо того, чтобы индифферентно попрощаться и выйти, положил руку ей на шею, прижал к себе и стал целовать в губы, не давая увернуться. Наконец, отпустив тяжело дышащую и до предела возмущенную Ирину, усмехнулся и тихо сказал:

– Вот увидишь, тебе понравится.

Стремительно захлопнув за ним дверь, Ирина прислонилась спиной к стене. Постояла так минут десять, закрыв глаза и пытаясь успокоиться. Прошедшая встреча казалась настолько фантастичной, что она сильно ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что это не приснившийся наяву дурной сон. Вскрикнула от боли и поняла, что ничего не вообразила. Посмотрела на локоть, – там расплывалось большое красное пятно. Завтра будет синяк.

Ирина взялась обеими руками за закружившуюся от волнения голову и обескуражено засмеялась. Вот как теперь развлекаются богатенькие дяденьки? Разрушают чужие семьи и предлагают брошенным женам в порядке компенсации поработать у них живыми игрушками, получив в благодарность за утехи хорошую квартиру?

Прошла на кухню, обреченно опустилась на старенькую банкетку, положила голову на прохладную кухонную столешницу и замерла. Сил не было даже тихо поплакать.

Александр сжимал в руке хрустальный стакан с пятизвездочным французским коньяком и медленно пил его маленькими глотками. Вспоминая разговор с Ириной, удивлялся самому себе. Никогда не подозревал в себе такой потрясающей выдержки. Он шел к ней с вполне определенными намерениями и отступать был не намерен. Безумно хотелось уложить Ирину на кровать, видневшуюся через распахнутую дверь в спальню, и любить ее до изгнания из своей крови этого изматывающего безостановочного зова плоти.

Страдальчески прикрыл глаза. Если бы прошлым летом она согласилась на его условия, он не мучился бы столько времени! И чего такого ужасного он ей предложил? Всем было бы хорошо, он бы жил спокойно, занимаясь делами, не тратя силы, борясь с самим собой, да и она, имея собственное жилье, могла бы жить так, как ей хочется.

Внезапно сообразив, что после их расставания Ирина вполне может вести такой же безалаберный образ жизни, как Людмила, встрепенулся и с силой сжал в руке хрусталь, рискуя сломать. Почему-то эта мысль ему решительно не понравилась. Представлять ее в чужих объятьях было чрезвычайно противно и даже больно. Глубоко вздохнув, заставил себя расслабиться и логично предположил, что это всего лишь неудовлетворенная страсть вырывается таким отвратительным образом. Какое ему дело, что с ней будет потом, когда закончится их связь? Он никогда не интересовался дальнейшей жизнью своих бывших подруг.

Допил коньяк, сполоснул стакан, поставил его на место и лег в огромную кровать, где иногда расслаблялся с той или иной девицей. Представив на соседней подушке головку Ирины, с силой ударил по ортопедическому матрасу, чуть прогнувшемуся под его кулаком. Утешающе сказал себе, что терпеть осталось совсем немного и уже завтра, самое большее послезавтра он сможет быть с ней так, как того требует возбужденная плоть. Еще немного терпения…

Ирина тоже без сна смотрела в пустой потолок. Она безумно устала за прошедшие три месяца. Окончание университета потребовало почти всех ее сил, но еще больше вымотало отчуждение Игоря. А вот сама виновата – никогда не надо надеяться на что-то надежное и стабильное. Разве она не знает, что в этом мире рассчитывать можно только на себя?