Хультин сделал паузу.

— Конечно, есть нечто зловещее в том, чтобы организовать новую спецгруппу первого апреля…

— Но полагаю, это все же лучше, чем в пятницу тринадцатого…

Хультин слегка улыбнулся и украдкой глянул на часы. Йельм понимал, что Хультин очень спешит, но старается не подавать вида. Комиссар поднялся, протянул руку. Йельм пожал ее.

— Сбор группы сегодня в 15 часов, полицейское управление, новое здание. Вход с Польхемсгатан, 30. Что скажешь?

— Увидимся, — ответил Йельм.

— Обязательно, — согласился Хультин. — Сейчас я отправлюсь на улицу Гамла Вэрмдэвэген, чтобы забрать Гуннара Нюберга из округа Нака. Знаешь его? Тоже отличный полицейский.

Йельм покачал головой. Он почти никого не знал, кроме тех, кто работал в полиции Худдинге. Идя к двери, Хультин добавил:

— У тебя есть около четырех часов на то, чтобы попрощаться с коллегами и собрать свои вещи, прежде чем отправиться навстречу неизвестному будущему. Тебе ведь этого хватит?

Он исчез за дверью, но тут же появился вновь, Йельм только успел снова сесть на стул и сделать вдох:

— Возможно, это и не само собой разумеется, но все вышеизложенное на данный момент — сверхсекретно…

— А как же? — отозвался Йельм. — Само собой.

Он собрался было позвонить Силле и рассказать обо всем, но тут же передумал. Вспомнил о предстоящей работе на износ, о лете и об отпуске, который, по всей вероятности, останется неиспользованным, о домике в Даларё, который им удалось снять за смешные деньги на все лето. Захотелось сперва немного расслабиться.

В комнату отдыха для сотрудников он вошел, не в состоянии скрыть свою радость.

Там сидели четверо полицейских и ели свои принесенные из дому бутерброды, не образец здорового питания. Андерс Линдблад, Анна Васе и Юхан Брингман. И еще Сванте Эрнтсон. Все удивленно уставились на Йельма. Видимо, на его лице было написано не совсем то, что они ожидали увидеть.

— Я пришел попрощаться, — с убийственно серьезной миной объявил Пауль Йельм.

Брингман и Эрнтсон поднялись ему навстречу.

— О чем это ты, черт возьми?

— Выкладывай, — потребовал Эрнтсон. — Уж не хочешь ли ты сказать, что эти гады выкинули тебя из полиции?

Йельм сел рядом с ними и указал на обед Сванте Эрнтсона.

— Гамбургер в микроволновке грел? Я ведь говорил, соус получается горячий.

Эрнтсон облегченно вздохнул.

— Нет, проныра, тебя не уволили. Ну же, рассказывай.

— Вообще-то я и правда пришел попрощаться. Можно сказать, что меня выкинули с повышением.

— Отдел внутренних расследований?

— Нет, с этим покончено. Государственная криминальная полиция, плечом к плечу с ее шефом.

— То есть почли за лучшее убрать тебя из навозной кучи, называемой южными районами, подальше от всего этого сброда?

— Что-то в этом роде. Но это… сверхсекретно, как мне сказали. Скоро все прочтете в газетах. Но пока об этом даже шепотом — слишком громко.

— И когда они тебя ждут?

— Прямо сегодня. В три часа.

— Во даешь. Давай подброшу тебя к Ишмету, купишь коллегам прощальный тортик. Самый дорогой, и чтоб меду побольше!

Бруун вдохнул коричневый дым черной сигары и улыбнулся во всю свою бороду — внушительное пространство. Довольно потягиваясь, он мурлыкал что-то себе под нос. Залетные хлопья пепла серебрились в его рыжих с проседью волосах.

— Так-так, значит еще один пошел на повышение в Государственную криминальную. — Он прямо-таки лучился самодовольством. — Но знаешь, стоит туда попасть — и назад уже не выйдешь. Только в специальном гробу. Со штампом Госкрима.

Йельм подтянул к себе удостоверение и служебное оружие со стола Брууна и принялся надевать через плечо кобуру.

— Еще один? — переспросил он.

— Хультин служил здесь в конце шестидесятых, ты разве не знал? Ярый футболист. Хультин Деревянная Нога, жесткий полузащитник. Но никакого чувства мяча. Зато может дать в глаз.

Йельм отметил, как медленно, исподволь в его душу закрадывается некое смутное чувство. Не сказать, чтоб неприятное.

— Хультин сказал, что прочел обо мне в газетах. Они ко мне благосклонно относятся.

— Ну да, ну да, Хультин у нас большой любитель газет.

— Вы с ним все еще поддерживаете связь?

— Бывает, звоню ему, чтобы напомнить о годах, проведенных на прежнем месте службы. По-моему, он до сих пор играет, в команде ветеранов Стокгольмской полиции. Когда у него выдается свободное время, конечно, а это случается нечасто. Представляю, как он забивает гол прямо в бровь какому-нибудь коллеге-пенсионеру. Вот так зрелище!

Йельм решился задать вопрос по существу:

— Так это случайно не вы?..

Бруун на мгновение отвлекся от созерцания рассеченной седой брови пенсионера, возникшей перед его внутренним взором, и хитро посмотрел на Йельма.

— Редкая удача, что он именно сейчас решил создать новую группу. Эту свою мегасверхсекретную «Группу А».

— Не так уж много способов обойти отдел внутренних расследований…

— Чем богаты, тем и рады. А Деревянной Ноге всегда есть место в моем сердце. — Бруун докурил сигару, втянув в себя дым, как хороший пылесос. — Только будь паинькой, ладно? Не хочу снова копаться в этом дерьме.

Первое заседание «Группы А» состоялось в самом маленьком лекционном зале огромного комплекса зданий полицейского управления, в прямоугольнике между улицами Кунгсхольмсгатан, Польхемсгатан, Берггатан и Агнегатан. Вдоль последней тянулось, выпячивая желтушную великодержавную грудь, прежнее здание полицейского управления, заложенное в 1903 году. Это штаб-квартира Стокгольмской полиции. Противоположная сторона прямоугольника выходила на улицу Польхемсгатан и являла собой другой, хотя и тоже абсурдный, архитектурный идеал — поклонение стилистике шестидесятых годов. Там располагалось Государственное полицейское управление. Именно туда проскользнул Пауль Йельм за несколько минут до того, как часы показали три. Его уже ждали. Охранник показал ему на карте у входа, как пройти к малому лекционному залу. Йельм ничего не понял и в результате вошел в зал с небольшим опозданием. В зале за столом уже сидели пять человек, выглядевших несколько растерянными, примерно так же, как и он сам. Как можно незаметнее Йельм опустился на свободный стул. Тут же, словно по заказу, появился серьезный, хорошо одетый светловолосый человек лет пятидесяти, встал у короткого конца стола, положив правую руку на ручку диапроектора. Он огляделся по сторонам, ища кого-то, кто, видимо, отсутствовал, и покинул зал, сдержанно кашлянув. Как только дверь за ним закрылась, открылась дверь с противоположной стороны, и вошел комиссар криминальной полиции Ян-Улов Хультин. Он огляделся, ища кого-то, кто отсутствовал.