Кто бы ни был этот загадочный «друг» – он очень любил целлюлозный субпродукт и, похоже, был очень прожорливым: разорванная слюдяная упаковка брикетов устилала проходы между штабелями сплошным шелестящим ковром. Причем на некоторых упаковках отчетливо различались следы когтей! Не таких уж и здоровых, чтобы меня напугать, но все же когти – это когти.

Возможно, записи Странника прояснят личность любителя пищевой целлюлозы. Я сложил несколько брикетов пирамидкой на видном месте – так, чтобы было заметно, что это творение рук человеческих. А затем отправился исследовать другие склады – в поисках нормальных продуктов, поскольку пресловутый брикет мой организм давно уже переварил и настоятельно требовал дозаправки.

Потратив час на разведку, я добрался до местной кухни при офицерской столовой. Там я разжился канистрой для воды, большой упаковкой вполне съедобных галет и кучей слюдяных пакетиков с быстрорастворимыми порошками, на которых были изображены тарелки с супами, салатами и вторыми блюдами.

Воду я нацедил из эмалированной цистерны в кафетерии при столовой, где на пыльных полках до сих пор аккуратными рядами стояли чайные приборы. Там же нашелся вполне рабочий электрический чайник с динамо-приводом и жестяная упаковка с местным чаем, каким-то чудом сохранившим пряные цветочные ароматы давно погибшего мира.

А вот за продукты пришлось немного повоевать – в кладовой кухни, где они хранились, обитал повар-зомби, которому очень не понравились мои притязания на его запасы. Труп в сером колпаке и со здоровенным мясницким тесаком в руке долго и упорно гонял меня кругами по всей кухне – пока на очередном витке не угодил ногой в петлю из троса, привязанного к неподъемной разделочной колоде.

Так что, в общем и целом, я вполне неплохо устроился в каптерке, закрывавшейся изнутри на основательный железный засов. Удобно устроившись на древней облезлой кушетке, закутавшись в одеяло, с чашкой горячего чая в руках, я неспешно и вдумчиво изучал записи Странника, найденные в сейфе его рабочего стола, и несколько раз прослушал запись на старинном фонографе с барабанными дисками. Машинка ужасно фонила, накладывая помехи на запись. Было странно слушать этот суховатый надтреснутый голос, донесшийся до тебя через многие десятки лет.

Твой собственный голос… Анализируя запись, начинаешь это понимать не с первой прослушки и даже не со второй. Да, вот здесь я бы выразился точно так же. А здесь – тоже взял бы многозначительную паузу. А вот тут – точно так же цинично усмехнулся бы. А там – тоже вставил бы шутку, пусть не такую бородатую, но все же…

Конечно, и тембр голоса у Странника был другой, и стиль речи тоже отличался – он был несколько более медленный и архаичный. Но ведь и русский язык претерпел заметные изменения даже за последние несколько десятков лет. Что уж там говорить о столетиях, прожитых Странником в мирах Созвездия?

Планета, на которой находился бункер, называлась Розенда. С точки зрения Странника, мир этот был уникален – нигде более в известной ему вселенной магия не сочеталась с технологией такого уровня. Странник много лет изучал эту особенность и даже освоил местный язык, имея на руках только пропагандистские брошюры, технические справочники и армейскую документацию. Впрочем, ничего полезного из них почерпнуть не удалось. А потом он случайно нашел дневник начальника охраны ракетной базы, который пережил ядерную войну, погубившую планету, и оказался одним из немногих, кто сумел выжить в бункере. И в конце концов стал свидетелем прихода магии в этот мир.

О магии на Розенде ранее никто не знал – она здесь просто не существовала. Цивилизация существовала здесь многие тысячи лет и развилась примерно до технического уровня тридцатых годов двадцатого века Земли. За одним лишь исключением: ракетные и ядерные технологии здесь появились раньше лет на тридцать. И к моменту начала мировой войны два военных блока стран, расположенных на разных континентах, были вооружены внушительным ракетным арсеналом.

Причем сила атома воспринималась ими всего лишь как особо разрушительное оружие, а длительное воздействие радиации на человека и на природу было практически не изучено. И тем более никто не просчитывал последствия массового применения ядерного оружия – поскольку засекречено было все, что хоть как-то увязывалось с этой темой. А многочисленные спецслужбы, пребывавшие в постоянном поиске вражеских агентов, бдили недреманным оком и брали на заметку особо любопытных и неугомонных товарищей, а заодно и тех, кто не держал язык за зубами. Как правило, такие люди потом бесследно исчезали, и в приличном обществе спрашивать об их судьбе было не принято.

Конфликт начался из-за каких-то спорных островов – кучки бесплодных скал посреди океана, от которых и пользы-то особой не было. Сначала в бой за острова вступили десантники, потом в битве схлестнулись флоты противоборствующих блоков, а потом война стремительно расползлась на полмира, и дело дошло до залповых обстрелов портов линкорами и ковровых бомбардировок континентальных городов.

Сложно сказать, какая из сторон первой решилась вскрыть ящик Пандоры, а какая ответила своим возмездием. Результаты обмена массовыми ударами баллистических ракет были ужасающи: планета погрузилась во мрак ядерного апокалипсиса, а ветры разнесли радиоактивную пыль от разрушенных городов по всему миру. Уровень радиации оказался таким высоким, что выходить наружу было возможно лишь в освинцованном противорадиационном скафандре.

Подземные ракетные шахты были самыми современными и укрепленными сооружениями той эпохи. Они проектировались с расчетом того, чтобы автономно существовать много лет, и могли выдержать даже прямое попадание ракеты с ядерной боеголовкой. Поэтому большинство бункеров уцелели. Долгие годы они, будучи отрезанными друг от друга сотнями километров радиоактивной пустоши, переговаривались друг с другом по подземным кабелям спецсвязи.

Тогда они еще рассчитывали восстановить жизнь на поверхности. Местный военпром готовился к большой войне загодя и основательно, поэтому почти во всех бункерах имелись запасы семян, воды, продовольствия и топлива, с расчетом на десятилетия жизни их обитателей. Также под землей оставались нетронутыми обширные ангары с горючим и техникой на консервации. Огромные оружейные склады имели такие запасы, что воевать ими можно было тоже не один десяток лет. А в одном из подземных хранилищ даже успели спрятать золотой запас местного государственного банка – чтобы было чем рассчитываться в новом мире.

Но люди, населявшие последние островки жизни на погибшей планете, оказались не настолько стойкими. Многие умерли от облучения, спешно герметизируя входы в убежища. Но еще больше людей покончили с собой, пребывая в состоянии глубокой депрессии, которая лишь усугублялась постоянным нахождением в замкнутом пространстве.

Жертвы случались и в результате аварий оборудования, изношенного годами непрерывной эксплуатации, а также вследствие отчаянных мятежей против командования, которое решало любые проблемы недовольства личного состава по старой привычке – очередным «закручиванием гаек».

Конкретно этот безымянный бункер с несчастливым номером 13 пережил весь ассортимент перечисленного. Вдобавок здесь еще случилась авария на подземной угольной электростанции. Причиной аварии стала элементарная халатность персонала: из-за поломки диагностического оборудования и, как следствие, излишней загрузки брикетов топливного катализатора; от перегрева взорвалась бойлерная печь. В результате вся электростанция оказалась безнадежно загрязнена токсичным химическим реагентом, а бункер навсегда погрузился в полумрак.