ворот. Отсюда к усадьбе вела раскатанная колея. Приглядевшись, Лера разглядела возле парадного входа шашлычные костровища. Землю густо усеивали пакеты, пластиковые лотки из-под мяса и пустые бутылки.

– Почему, вот почему, – не выдержала она, – обязательно нужно мусорить там, где ты ешь?

– Ты о чем? А, – понял Эрик. – Не знаю. В Чехии такого не увидишь. У вас слишком много земли. Вы не умеете ее ценить.

Услышав это «вы», Лера фыркнула носом.

– Что-то не так?

– Ничего, – невинно сказала она и фыркнула снова. – Тополиный пух вдохнула. Давно ты живешь в Чехии?

– С десяти лет.

– А чем занимаются твои родители? – Она специально спросила про родителей. Петр о маме Эрика ни разу не упоминал.

– Отец преподает в старшей школе.

Лера удивленно вскинула брови, но он этого не увидел.

– А мать варит щи-борщи своей новой семье. Пришли, забирайся.

Лера ненавидела заброшки. Пустые дома, стройки, крыши, подвалы, их грязь, запах, битое стекло, все, что можно обнаружить внутри. Когда одноклассники шли после уроков поиграть в догонялки по недостроенному бассейну, Лера сворачивала домой. И гуляла по территории с Арчи только потому, что Арчи туда как магнитом тянуло.

Но усадьба ей даже понравилась. Залезть внутрь через окно оказалось несложно – по высоте подоконник почти сравнялся с землей. Спрыгнув внутрь, Лера осмотрелась и застыла, совершенно очарованная. Зал оказался овальным, с лентой лепнины под потолком. В центре виднелся единственный голубой мазок – все, что осталось от росписи.

– Столовая, – пояснил Эрик. – Я читал о ней.

Изразцы с камина отшелушились, но по осколкам можно было различить синий и белый цвета. Легко представлялось, как здесь жили. Руки покрылись мурашками: люди действительно жили здесь и топили этот камин, чтобы согреться. Лера растерла мыском грязь на полу и уставилась на паркет. Может, танцевали в красивых платьях, гуляли по саду, влюблялись, как в романах…

– Ты идешь? – позвал Эрик. Оказалось, он уже стоял у лестницы.

– «И пусть минувшее исчезло сном летучим, – сказала Лера. – Еще прекрасен ты, заглохший Элизей, и обаянием могучим исполнен для души моей…» Что? Это ведь почти про Завидово, послушай! «Давно кругом меня о нем умолкнул слух, прияла прах его далекая могила… – декламировала она, поднимаясь вслед за Эриком по винтовой лестнице, уцелевшей потому, что ступени были каменными. – Мне память образа его не сохранила, но здесь еще живет его доступный дух». Бунин[1] как будто бывал в Завидове.

– Угу. Дальше не пойдем – опасно.

Пройти и не получилось бы – пол обрушился и зиял провалом с торчащими осколками зубов-досок.

– Ты ведь поняла, что с тобой произошло? – спросил Эрик. Он встал напротив Леры спиной к дыре в перекрытии. Лера мотнула головой. Она хотела попросить Эрика отойти подальше, но тот прочел беспокойство в ее взгляде и сдвинулся на шаг.

– Давай попробуем что-нибудь посложнее этого детского знака. Смотри.

Он широко развел руки в стороны и соединил пальцы над головой. Выглядело несложно – Лера повторила в точности.

Разумеется, ничего. Она вздохнула, мысленно приготовившись делать это снова и снова, как раньше, однако Эрик решил по-другому.

– Теперь повтори то же самое вместе со мной. На счет три. Три!

Странное чувство – как если бы тело само знало, как ему двигаться, – посетило Леру, едва она скопировала позу Эрика и сосредоточилась. Словно уже делала так – сотню, тысячу раз. Годами наработанная мышечная память, которой просто не могло быть. В стороны и вверх, взмах, касание пальцев, раскрытые ладони вперед – воздух слегка пружинит и расступается, как живой, – в стороны, вверх…

За спиной грохотнуло, но Лера побоялась туда смотреть, чтобы ничего не испортить. Она как раз опустила кисть вытянутой руки, будто в танце. Повинуясь движению, над плечом свистнуло, и между Лерой и Эриком завис обломок, размером и формой напоминающий капитель колонны.

Не успела Лера понять, нужно ли бояться или все идет по плану, Эрик нагнулся, чтобы завязать шнурок.

Стало тяжело. Невыносимо, словно она держала этот камень на вытянутых руках. В висках пульсировало: «Уроню!» И если так, пол провалится вместе с ними.

– Эрик, – пискнула Лера.

Он выпрямился, подмигнул ей и в два счета оказался за порогом зала.

– А случилось вот что, – весело заговорил он, продолжая прерванную мысль. – Ты взяла меня за руку и хапнула моей вязи – немного, ровно столько, чтобы за мной повторять. Вот только без меня ты по-прежнему никто. Хотя знаешь, что странно?

– Помоги, – выдохнула Лера. Руки тряслись, футболка прилипла к животу и спине.

– Я не умею двигать предметы, – пожал он плечами. – Никогда не умел. У нас есть свои ограничения, и вот одно из них – в семнадцать лет мы не умеем двигать предметы. И в тридцать, и в сорок. В теории знаем, но на практике не получается. Годам к семидесяти мой отец, быть может, сподобится сам подать себе стакан воды. Правда, всего остального уже не сможет. Следишь за мыслью?

– Эрик!

– Я подозревал еще утром, но убедился только сейчас. Ты что-то вроде паразита. Мелкая вампирская тварь, сама по себе даже не ноль, а минус единица. Но можешь вызывать. Отец ненавидит фразочки Зовущих, а по-моему, звучит как надо. Ты можешь отыгрывать, хотя особого кайфа тебе это, видимо, не доставляет. Что ты такое? – Он спустился по лестнице. Крикнул снизу: – А вообще, мне пофигу! Если выживешь – пиши письма. Придумаем что-нибудь еще.

Лера осталась с камнем наедине. Глянула в дыру – метра четыре, не меньше.

Она не чувствовала рук – просто видела, что они опускаются.

Будь что будет.

«Если выживу – уеду домой», – подумала Лера и закрыла глаза.

Глава 4. Вэл

– Ого! Меня научишь?

В тишине усадьбы слова прозвучали отчетливо и звонко. Лере мучительно захотелось почесать спину – вдоль позвоночника щекотно стекала струйка пота. Обломок колонны висел над полом сантиметрах в тридцати.

– Научу, если скажешь, как его опустить, – прошептала она.

– Не знаю. Я думала, раз ты подняла, то сама и опустишь.

– Нет! – не выдержала и крикнула Лера. – Если я его уроню, тут все рухнет.

– А ты медленно. Не бросай, а положи.

– Неслабо, – уважительно произнес еще один, новый голос. – Ты где училась?

– Она застряла, – пояснили ему. – Какие варианты?

– Пусть опускает понемногу, чуть-чуть осталось.

– А давай мы ее дюжевратом дернем? Видишь? Она уже с нами связана, ха!

– Эй! Не надо меня дергать! – возмутилась Лера.

– Она не хочет, – заметил второй. – Мы не имеем права дергать ее без согласия.

Спина зачесалась невыносимо. Лера шевельнула плечом, и проклятый камень снова