– Мне не больно. Я вообще ничего не чувствую. Эричка, ты точно горишь.

Ульяна обняла Леру за плечи, шепнула: «Прости за это» – и взяла из рук Эрика влажную салфетку, чтобы остановить кровь.

– Хочешь, для чистоты эксперимента пригласим Вэла?

– В моем доме его не будет. – Эрик брезгливо скривился. – Достаточно того, что я увидел. Однако факт остается фактом – меня она чуть не отыграла одним прикосновением… Повторять не стану, даже не проси! – вскинул он ладони в ответ на вопросительный взгляд Ульяны. – От одного воспоминания мороз по коже…

– Не говори как они, – рассеянно отозвалась Ульяна, и Лера вспомнила, что Петр тоже просил Эрика «не грубить». – Согласна, это необычно. Но уж точно не повод для того, чтобы бросать девчонку в развалинах наедине с летающей горой, а?

– Я все равно уезжаю, – встряла Лера. Их выводы о себе ее не интересовали.

– Может, передумаешь? – предложил Эрик. Вся его поза выражала надежду на обратное.

– Не передумаю.

Лера поднялась на второй этаж, чтобы собрать вещи до возвращения Петра. Она, конечно же, не расскажет ему, что чуть не погибла, – жаловаться было не в ее правилах, тем более все обошлось. А он снова станет убеждать ее потерпеть пару дней. И уверять, что Эрик не так плох, как кажется. Но у нее было достаточно времени, чтобы понять, каков из себя Эрик и что дальше будет только хуже. С ним нельзя оставаться наедине. Ему ни в чем, совершенно ни в чем нельзя доверять.

– Я готова.

– Прощай, – бросил Эрик. Зашептал Ульяне что-то о возможности новой встречи, но ответа не получил и окончательно сник.

– Вообще не изменился, – раздраженно заметила Ульяна уже в машине. Лера молча смотрела в окно, держа на коленях сумку с вещами. Настроение было хуже некуда. Как будто кто-то без спросу забрался внутрь, всюду наследил и наплевал, переломал все, что только можно, а она стояла рядом и ничего не делала.

* * *

Собственный двор показался декорацией к прежней жизни. Еще вчера Лера уезжала отсюда с папой, а вернулась – и все изменилось. Родители улетели. Настоял Петр – Лера не могла представить, какими словами он их убеждал. И хорошо – думать, что с ними что-то случится, было невыносимо. Но сейчас мама с папой уверены, что их дочь под опекой крестного, живет себе в его доме, как в крепости, читает, рисует и вообще неплохо проводит время.

А она стоит возле чужой машины, смотрит на темные окна квартиры и надеется застать там хотя бы брата. Его-то из города никакими угрозами не выгонишь. Он и дома появляется только для того, чтобы родные не подали в полицию заявление о пропаже без вести. Вот и сейчас, похоже, где-то катается, никакой Аш не отыщет.

Двор, детскую площадку под окнами и небольшой скверик заливал малиновый свет заката. От мысли, что скоро стемнеет и придется ночевать одной в пустой квартире, становилось тоскливо.

– Может, зайдете на чай? – без особой надежды спросила Лера. Было заметно, что чая никому особо не хочется, но Ульяна неожиданно кивнула и вышла из машины. Валентин заглушил двигатель.

– Я бы вообще чего-нибудь поела, – застенчиво призналась Ульяна. – Последний раз мы завтракали в «Бургере» в восемь утра.

– В половину восьмого, – уточнил Валентин и потянулся. – Я бы тоже бутер сжевал.

Одиночество в пустой квартире если не отменялось, то по крайней мере откладывалось на неопределенный срок. Лера привычно набрала код на домофоне и впустила гостей в подъезд. Знакомо пахло сыростью и кошками, в лифте тоже, оказывается, грязища… Раньше она ничего этого не замечала, а сейчас внезапно устыдилась собственного дома. Отчего-то казалось, что Ульяна и Валентин живут не хуже Ратниковых.

Входная дверь квартиры оказалась приоткрытой.

– Ого, – шепнул Валентин, который шел первым. – У вас это в порядке вещей?

Он решительно притормозил рванувшую вперед Леру. За ее спиной почти не дыша замерла Ульяна.

– Стойте тут, я на разведку.

Он исчез внутри. Ульяна положила ладонь Лере на плечо – «все будет хорошо». К счастью, ждать пришлось недолго. Буквально через минуту до них донесся приглушенный голос:

– Никого. Входите.

Лера метнулась в прихожую, нащупала выключатель и сощурилась от брызнувшего в глаза света. То, что она увидела, вызвало желание снова закрыть их и не открывать.

Вокруг были вещи. Все, что лежало в шкафах, ящиках и на полках, валялось теперь на полу, затоптанное и мятое. Лера разглядела свои тетради, столовые приборы и выпотрошенные книги. В спальне родителей под перевернутым матрасом рассыпались купюры – денег воры не взяли. Телевизор, хоть и опрокинутый, тоже был на месте, и макбук брата лежал на полу с раздавленным экраном.

Медленно обойдя все комнаты, Лера заглянула в платяной шкаф – за вешалками с одеждой в стену был вмурован небольшой сейф. Папа хранил в нем документы и кое-какую наличку. Сейф открыли ключом с папиной связки – он так и остался в замочной скважине. Поворошив бумажки, Лера решила, что они и лежали внутри.

– Кажется, ничего не пропало.

Голос сорвался. Чтобы не выдать слез, она села на краешек родительской кровати и спрятала лицо в ладонях.

– Все равно нужно вызвать полицию. – Ульяна опустилась рядом. Лера помотала головой – тогда родители сорвутся из командировки, а им нельзя здесь быть!

– Я позвоню брату, он что-нибудь придумает.

Мобильный Егора механическим голосом сообщил о недоступности абонента. Первым повисшее молчание нарушил Валентин:

– За ней таскается Аш.

«Значит, все-таки узнал», – подумала Лера, но вовсе не радостно.

– Ничего себе, – присвистнула Ульяна. Поднявшись на ноги, она оглядела поникшую Леру с куда бо́льшим любопытством. – И что же понадобилось от тебя Ашу?

Лера промолчала. Она сбилась со счета, сколько раз за последние сутки отвечала на этот вопрос. Подняла с пола оловянного Наполеона – солдатиков увлеченно собирал и раскрашивал папа – и поставила на полку. Следом на место вернулись Кутузов и безымянный офицер в парадном мундире. К уборке присоединилась Ульяна. Валентин вернулся в прихожую и чем-то там постукивал.

– На твоем месте я сидела бы у Ратниковых как мышь, – серьезно заметила Ульяна после того, как солдатики были расставлены и настала очередь книг. – Плевать на Эрика. Тут все серьезно.

– Я не вернусь. – Даже от мысли об этом Леру передергивало. – За всю жизнь так часто не чувствовала себя дурой, как за день в том доме.

Ульяна понимающе усмехнулась.

– Эрик такое может.

И, хотя Лера ни о чем не расспрашивала, продолжила:

– Мои родители были помешаны на том, чтобы породниться с Ратниковыми.