– Странноватый вопрос...

– Егор, это не первый раз, когда мы с тобой работаемвместе, в связке. Я тебя использовать втемную не собираюсь и подставлять тоже.Есть люди в Кремле, достаточно информированные, достаточно влиятельные, и онизаинтересованы в другом преемнике. Объединяет их не политика. Я бы даже сказал,это историческое объединение.

– Предположим, вы мне не сказку тут рассказываете. Ктоэтот «другой преемник»? Раскрученная фигура?

– Вполне. И я тебе ее назову. Нет, не здесь и несейчас. И, скорее всего, она тебе покажется не идеальной. Потому что – ты прав,Егор Сергеевич! – нет принцев Гамлетов среди наших политиков, над этим намеще работать и работать. Но с ним может произойти некая метаморфоза за этимесяцы...

– Метаморфоза?.. – уточнил Перцель. – Какаяметаморфоза? Я ничего не понимаю, Андрей Вячеславович. Как можно... Да иглавное – кто, если не Петров? Демократы? Самоубийственно. Все, на что ониспособны, – это истерики. Скоморошные радикалы? Коммунисты? Еще болеесамоубийственно, и вы знаете почему. Вы же сами работали со всем этим. Я вам,конечно, доверяю... но, Андрей Вячеславович! Мы с вами не в общественнойорганизации «Солнышко» работаем. Велась работа по проекту «Преемник», деньгивыделены, и я за них отвечаю. Какой у меня резон ставить под удар своюрепутацию и работу?

– Егор Сергеевич, а ты никогда не задумывался о болееспокойной работе? И более интересной? Уйти, например, на должность замминистраэкономики и финансов в правительство?..

Повисла натуральная, не театрализованная пауза.

– Интересно девки пляшут... – пробормотал Перцель.

– Пойми, Егор, тут нет никакого заговора, и переворотатоже нет. Я тебя не подкупаю. Переманиваю – может быть, но тут уж я в своемправе. Ты не офицер лейб-гвардии, а Петров – не наследник короны Российскойимперии. Никто из нас клятву верности ему не приносил. И мы не просто можем, я бысказал, мы должны сделать эти выборы не безальтернативными, а вполнеальтернативными. В пользу людей, которые не продадут Россию под шумок. Конечно,сейчас, под шумок, можно провернуть любую аферу. А шумок будет такой, что мамане горюй!

– Андрей Вячеславович, мне нужна информация. Чего хотятлюди, о которых вы мне тут рассказываете? Кого они хотят? Какие деньги за нимистоят?

Голос Перцеля звучал глуше. Мы стремительно трезвели ивыворачивали уши наизнанку, сжавшись в позе эмбриона на грязных камнях.

– Не понимаю, если все это глобальный отвлекающийманевр, зачем разворачивать штаб, зачем приглашать этих консультантов? В концеконцов, можно было набрать команду подешевле!..

Васька рядом со мной протестующе, но абсолютно беззвучносжала губы.

– С ума ты сошел, Егор Сергеевич. На штабы Петрова всяРоссия смотрит. Не только электорат. Сотни кремлевских глаз. Настоящий герой досамого последнего момента не появится на сцене – в этом, конечно, естьопределенный риск, но если он вылезет раньше времени, то проиграет сразу ибесповоротно. Так что стоит рискнуть.

– Но финансирование...

– С финансированием все будет чисто, – внушительнопроизнес Курочкин. – Пусть политтехнологи у нас работают. Свободныетворческие люди. Со всеми своими... ромашками. Пусть самовыражаются. А мыначнем корректировать ближе к финалу. Зачем торопиться?

– Андрей Вячеславович...

– Прохладно тут, и светает. Пойдем, Егор Сергеевич,машина ждет. Еще договорим. Еще будет время.

Еще минут пять мы, замерев, как суслики, слушали удаленноешлепанье вершителей истории. Потом я натянула трусы. Осмотрела собственныегрязные джинсы и джинсы Васьки и высокохудожественно выругалась матом.

– Как они сюда попали?! – потрясенно выговорилаВаська бледно-синими от холода губами.

– Вот как мы сюда попали...

– Я думала, ты знаешь, – смущенно призналась она.

– Как ты думаешь, они это всерьез или под действиемпсиходелических средств?

– Кокс? В общем, похоже...

– Если кокаин, тогда все, приехали – плакало финансированиенашей кампании!

На шоссе стояла гулкая тишина. Мир замер и ожидал нашихшагов. Мы шагнули в него. Надо было о многом подумать.

Утром мы с Василисой сидели в кабинете и думали.

Избирательная кампания по сути та же война. Здесь есть своии враги, и генералы, и рядовые, на идеологических фронтах грохочут орудия, потерритории неприятеля рыскают шпионы, разведчики, диверсанты... Словом,предательство Курочкина нас не шокировало. Надо было спасать собственныелюбимые шкурки – на войне как на войне.

Сначала в патриотическом порыве мы решили донести обо всемГарику. Но постепенно, вспоминая детали вчерашнего разговора двух кураторов,засомневались.

Васька осторожно напомнила, что по пьяни воображение можетразыграться не на шутку, и вообще удивительно, что мы, приняв такое количествоалкоголя, увидели только Курочкина с Перцелем, а не пляшущих зеленыхчеловечков.

А мне пришло в голову, что тяжелые обвинения противмосковских кураторов могут стоить нам карьеры. Слишком высокий уровень.Курочкин представляет интересы тайной кремлевской группировки, у которой своипланы на президентские выборы. И в эти планы наш Петров не входит. Кого онихотят сделать президентом – вопрос десятый. Важно другое: Курочкину непонятнымобразом удалось замаскироваться и пролезть в кураторы петровской кампании. Этотволк в овечьей шкуре, судя по всему, уже совратил Перцеля. Теперь «сладкаяпарочка» начнет потихоньку, без лишнего шума, «сливать» петровскую кампанию.Загубить предвыборный проект легко – существует тысяча способов, и все они,конечно, прекрасно известны интригану Курочкину: бумажная волокита, палки вколеса собственной пиар-команде, финансирование сумасшедших идей... Можно,например, выписать из-за границы Мадонну для участия в агит-концерте –оставшихся после этого денег гарантированно не хватит и на сотню листовок, даженаписанных вручную.

Передо мной и Васькой каменной стеной встала неприятнаядилемма. С одной стороны, подслушанный разговор делает изначально бессмысленнойвсю нашу работу на этой кампании. Пиарщики – люди настроения. Для нас важно непросто заработать на хлеб, но и не заскучать при этом. С другой стороны,гонорар с выборов такого уровня гарантирует полное освобождение от финансовойдепрессии минимум на полгода.

– Но представляешь, нам придется много месяцевсоздавать вид кипучей деятельности, – опечалилась Василиса, – а болееутомительного занятия нет в природе. Как будто читаешь книгу с конца.

В жизни нашей уже была одна кампания с заранее известнымсюжетом. Вся команда работала на одного явно непроходного кандидата, и весьсмысл нашего трехмесячного дуракаваляния состоял в том, чтобы хоть немногопереключить внимание народа с лидера предвыборной гонки на эту подставнуюфигуру. Будущий победитель был известен всем – за ним мощной стеной стоялместный криминалитет, но для порядка требовалось изобразить альтернативныхкандидатов, причем безопасных, то есть с нулевым шансом на выход в финал.