Конечно, мне могут заметить, что сегодня во Франции, как и за пределами России в целом можно встретить других русских, которые не принадлежат ни к одной из трех упомянутых мною волн эмиграции. И это вполне справедливо. Но эти русские, приехавшие во Францию за последние тридцать лет, не эмигранты. Это свободные люди, которые благодаря политическим изменениям, произошедшим в моей стране тридцать лет назад, получили важнейшее право свободно передвигаться, выбирать место жительства по собственному желанию в соответствии с их профессиональной деятельностью или учебой. И это право, возможно, является величайшим политическим завоеванием русского народа в современной России.

Но вернемся во Францию 70-х, во времена моей молодости. Это была Франция Жоржа Помпиду и Валери Жискар д’Эстена. Я всегда сожалел о том, что не встречался с генералом де Голлем, который остается для меня величайшим главой французского государства послевоенной истории. Ни до, ни после Франция не пользовалась такой славой, как при генерале де Голле. Никогда Франция не имела такого влияния в мировых делах. Это уважение генерал де Голль завоевал своей независимой политикой на международной арене, исключавшей равнение на кого-либо: ни на США, ни на Советский Союз. Он нашел золотую середину, точку равновесия. Придуманный им термин «разрядка» дал название целой эпохе. А его знаменитый триптих: «разрядка, согласие, сотрудничество» как никогда актуален и в наше время, время возросшей напряженности между Россией и Западом. Фактически это «дорожная карта» для нынешних руководителей.

Жорж Помпиду, сменивший генерала де Голля после его ухода с политической сцены, был верен его политике в отношении России. Между ним и новым советским руководителем Леонидом Брежневым сложились хорошие личные отношения, которые позволяли находить решение международных проблем того времени и продвигали вперед двусторонние отношения, которые действительно носили привилегированный характер. Оба руководителя часто встречались. Помню, что последнюю поездку в 1974 году за несколько недель до своей смерти Жорж Помпиду совершил в Пицунду, где он встречался с Леонидом Брежневым.

Главные международные проблемы в то время были связаны со статусом Берлина и вопросами безопасности. Франция и Советский Союз стояли у истоков дипломатического процесса, который в итоге привел к подписанию главами тридцати европейских государств 1 августа 1975 года в Хельсинки Заключительного акта Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, который длился многие годы и позволил после сложных переговоров принять своего рода кодекс «хорошего поведения» в политической, экономической и гуманитарной областях. Третья корзина, в частности, предусматривала свободное передвижение идей и людей. То, что нам сегодня кажется нормальным, даже обычным, было революционным сорок пять лет назад. Именно эти положения Заключительного акта долгое время являлись камнем преткновения на переговорах, прежде чем Советский Союз согласился на них. История показала, что колебания Советского Союза в отношении свободного передвижения идей и людей были вполне обоснованными, поскольку в конце концов именно оно привело к демократическим изменениям на востоке Европы, начиная с самого Советского Союза, и роспуску Варшавского договора.

Этот урок, по-видимому, забыт сегодняшними западными лидерами, которые, вместо того чтобы развивать всевозможные контакты с «авторитарными режимами», подвергают их остракизму, а то и еще хуже – налагают на них санкции.

Я также помню первую специальную сессию Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций по разоружению в Нью-Йорке в 1978 году и выступление на этой сессии Валери Жискара д’Эстена. Лейтмотив его речи: «Безопасность неделима, нельзя строить свою безопасность за счет безопасности другого» сегодня актуален как никогда.

В моей памяти Валери Жискар д’Эстен остается блестящим молодым и динамичным политиком, который в области внешней политики, в частности в отношении Советского Союза, был верен политике генерала де Голля. У него сложились прекрасные отношения с Леонидом Брежневым, с которым он разделял любовь к охоте и красивым автомобилям. Я часто видел их обоих в замке Рамбуйе, где президент Франции селил своего советского гостя. В то время деонтологические правила были не такими строгими, как сегодня, и я помню, что из своих двух поездок во Францию Леонид Брежнев увез два прекрасных французских автомобиля: «Ситроен СМ» и «Ситроен Меари», автомобиль с полностью пластмассовым кузовом, который идеально подходил для охоты. Интересно отметить, что пластмассовый кузов этого революционного автомобиля был разработан графом Роланом де ла Пуапом, бывшим пилотом авиационного полка Нормандия – Неман, воевавшего на Восточном фронте с 1942 по 1945 год, который получил крест участника движения Сопротивления из рук генерала де Голля и золотую звезду Героя Советского Союза из рук Сталина.

70-е годы были очень плодотворными и в двустороннем плане. После исторического визита генерала де Голля в СССР в 1966 году был создан хорошо структурированный механизм, включавший Большую и Малую комиссии по экономическому и научно-техническому сотрудничеству, которые организовывали практическое сотрудничество в различных областях, и ежегодные встречи которых задавали темп этому сотрудничеству. Это было время появления цветного телевидения. На рынке существовали несколько стандартов такого телевидения, и советское руководство отдало предпочтение французской системе SECAM в ущерб немецкому PAL исключительно по политическим причинам. Советские рабочие трудились на строительстве доменной печи на металлургическом заводе в городе Фос-сюр-Мер, недалеко от Марселя. Космос и атомная энергетика были другими областями активного и плодотворного сотрудничества.

70-е годы отмечены открытием новых зданий посольства СССР в Париже и Франции в Москве. Соглашение об этом подписали президенты Помпиду и Леонид Брежнев в 1973 году. В 1974 году началось строительство нового здания советского посольства в Париже на бульваре Ланн. Я помню официальное открытие этого посольства, состоявшееся 22 июня 1977 года в присутствии Валери Жискара д’Эстена и Леонида Брежнева, которые вместе перерезали красную ленточку у входа в новое здание. Чтобы отпраздновать это событие, был дан официальный обед для нескольких сотен гостей в большом зале посольства, который длиннее знаменитой Зеркальной галереи Версальского дворца. Количество гостей было настолько большим, что официанты не успевали менять блюда. В конце обеда, когда главы двух государств, выпив кофе, встали, чтобы пойти к выходу и ехать в аэропорт, на другом конце стола гости лишь заканчивали первое блюдо.

В январе 1979 года после завершения моей первой загранкомандировки во Францию я вернулся в Москву и вышел на работу в Первый европейский департамент МИДа, в отдел, который занимался отношениями с Францией. Мой рабочий кабинет располагался на десятом этаже высотки на Смоленской площади, которую в те годы Министерство иностранных дел делило с Министерством внешней торговли. Из окна моего кабинета открывался прекрасный вид на Москву, которым я часто любовался. Но я также помню, как из этого окна в октябре 1993 года я видел, как по приказу Ельцина танки вели огонь по Белому дому, в котором размещался парламент молодого российского государства.