Отношения между Франсуа Миттераном и Россией отмечены еще одной важной датой. 9 мая 1995 года президент Франции был приглашен в Москву на празднование пятидесятой годовщины победы Советского Союза во Второй мировой войне. Двумя днями ранее, 7 мая 1995 года, Жак Ширак был избран пятым президентом V Республики, но поскольку еще не успел вступить в должность, Франсуа Миттеран представлял Францию на военном параде на Красной площади и на приеме в Кремле. Французский президент был одним из немногих глав государств, присутствовавших на приеме в Кремле, кто получил слово. Он произнес речь, которая по стечению обстоятельств стала последней для него в качестве президента республики. Миттеран отложил текст, который был подготовлен для него его советниками, и сделал мудрое и эмоциональное заявление. Оно заслуживает того, чтобы быть перечитанным. Это было своего рода его политическое завещание, и очень символично, что он произнес его в Москве.

Но вернемся в те драматические дни августа 1991 года.

Начав политические реформы, говоря об общих с остальной Европой ценностях, Михаил Горбачёв, несомненно, открыл ящик Пандоры, процесс освобождения страны от коммунистической идеологии, который, однако, он не мог контролировать. Страна пришла в движение.

12 июня 1990 года первый Съезд народных депутатов Российской Советской Федеративной Социалистической Республики принял декларацию о государственном суверенитете.

В декабре 1990 года вопрос о реорганизации СССР был открыто поставлен на IV Съезде народных депутатов Советского Союза.

17 марта 1991 года прошел референдум о реформировании СССР. Большинство граждан, более трех четвертей, проголосовали за сохранение Советского Союза, но в новой форме. Тем не менее шесть республик из пятнадцати, в том числе Литва, Эстония, Латвия, Грузия, Молдова и Армения, не участвовали в референдуме, поскольку ранее уже заявили о своей независимости.

Чтобы спасти то, что еще можно было спасти, Михаил Горбачёв предложил подписать новый Союзный договор, который шел в направлении большей децентрализации власти, увеличения автономии каждой республики, входящей в состав СССР. Речь по сути шла о конфедерации. Проект нового союзного договора был опубликован в «Правде» 15 августа 1991 года. Подписание нового договора было намечено на 20 августа 1991 года. Именно для того, чтобы не допустить подписания нового союзного договора, группа членов Политбюро ЦК КПСС предприняла 19 августа попытку отстранить от должности первого президента СССР Михаила Горбачёва. Эта попытка государственного переворота в итоге провалилась. Борис Ельцин, политический противник Михаила Горбачёва, использовал его для дальнейшего укрепления своего авторитета в стране, и судьба Советского Союза фактически была предрешена: ничто уже не могло его спасти, дни его были сочтены.

Государственный переворот в Москве поставил каждого перед выбором. В то время я был заместителем партийного секретаря посольства Виктора Карпенко. С учетом происходящего в Москве я предложил ему созвать общее собрание членов партийной организации посольства и распустить нашу организацию. Он согласился, и собрание состоялось после окончания рабочего дня во вторник, 20 августа. Зал был полон. Вдвоем мы поднялись на сцену и предложили распустить нашу партийную организацию, поскольку Коммунистическая партия в противостоянии между избранным президентом и путчистами встала на сторону последних. В зале стояла гробовая тишина. Наконец один из наших товарищей взял слово и сказал, что не надо торопиться, в любом случае Москва даст нам необходимые указания. Мы поняли, что все разделяют эту точку зрения. Посол Юрий Дубинин сидел в дальнем конце зала, наблюдал за происходящим и молчал. Когда он увидел, что собравшиеся не поддержали нас, он встал и ушел, не сказав ни слова. В этих условиях мы с моим другом Виктором Карпенко заявили, что слагаем с себя наши обязанности членов партийного бюро посольства и что все остальные члены организации могут поступать как хотят. Таким образом, последнее собрание партийной организации посольства завершилось, так и не приняв никакого официального решения.

На следующее утро раздался телефонный звонок секретаря посла, которая сказала, что тот просит меня зайти к нему. Я вошел в кабинет, который семнадцать лет спустя станет моим на долгих девять лет. Там я увидел Виктора Карпенко и корреспондента ТАСС. Посол пригласил меня сесть и в нашем присутствии произнес речь, явно предназначавшуюся журналисту. Он, в частности, заявил, что принял решение выйти из партии и порвал свой членский билет. Тут посол зашел слишком далеко. Все члены партии перед отъездом в загранкомандировку сдавали партийный билет в Общий отдел ЦК КПСС. Очевидно, посол, учитывая события в Москве, где было все более ясно, что путч провалился, решил наверстать упущенное накануне, когда он отмолчался. Тем самым он совершил роковую ошибку. Михаил Горбачёв, прочитав сообщение ТАСС с заявлением Юрия Дубинина, дал немедленное указание отозвать посла.

Надо сказать, что несмотря на этот просчет, Юрий Дубинин, опытный дипломат, не исчез из поля зрения: пережив временную опалу, в 1996–1999 годах он возглавлял посольство Российской Федерации в Киеве.

В профессиональном плане работа в посольстве в 1990–1991 годах была чрезвычайно сложной и деликатной. Наши французские коллеги – а часто и друзья – продолжали нас принимать, но не были уверены, что мы действительно представляли тех, кто имел реальную власть в Москве. После того, как 12 июня 1990 года Первый съезд народных депутатов Российской Федерации принял Декларацию о суверенитете республики, председатель Верховного Совета России Борис Ельцин вступил в открытый конфликт с Михаилом Горбачёвым.

Помню разговор с французскими бизнесменами, которые пригласили меня на обед, чтобы поговорить о будущем России. Они задали мне вопрос, на который, должен признать, я не смог найти в то время правильный ответ: они спросили меня, на основе каких ценностей мы будем строить новую страну и что может гарантировать единство этой огромной страны, состоящей из различных республик и народов. Отвечая на этот вопрос, я сослался на рыночную экономику, верховенство закона, права человека, но в ответ получил улыбки моих собеседников, которые сказали, что эти ценности имеют универсальный характер и не могут цементировать страну. Я долго размышлял над этим вопросом, прежде чем пришел к выводу, что единственное, что может гарантировать единство нации, – это любовь к своей стране, патриотизм. Задайте тот же вопрос сегодня во Франции или в другой стране Европы, и вы увидите, что ответы не будут очевидными.

8 декабря 1991 года, в день подписания Беловежских соглашений президентом России Борисом Ельциным, президентом Украины Леонидом Кравчуком и председателем Верховного Совета Беларуси Станиславом Шушкевичем, положивших конец существованию Советского Союза, я уехал из Парижа в Москву по окончании загранкомандировки. Приехав в Москву, я вернулся в Министерство иностранных дел Советского Союза, которое было распущено 31 декабря того же года и поглощено Министерством иностранных дел Российской Федерации в январе 1992 года.

Если я назвал драматическими годы распада Советского Союза, я бы однозначно охарактеризовал годы правления Ельцина как трагические.