Его ухмылка стала шире. — Да!

— Господи Иисусе, Гибс, — прошипел я, повысив голос выше обычного. — Почему ты не остановил меня?

— Потому что это было блестяще. — Смеясь, он добавил: — Я думал, ты собираешься заставить ее что-то подписать, ты был так чертовски непреклонен в этом.

Я уронил голову на руки. — Что, черт возьми, со мной не так?

— Понятия не имею, — усмехнулся Гибс. — Но если бы мне пришлось ставить на это деньги, я бы сказал, что ты выражаешь свои истинные чувства.

— О чем ты говоришь? — Я в ужасе уставился на него. — Я не хочу никаких кровоточащих младенцев.

Гибси подмигнул. — Ты мог бы одурачить меня.

— Прекрати, — проворчал я, подавляя дрожь. — Ты же знаешь, что нет.

— Ты умолял ее.

У меня отвисла челюсть. — Я этого не делал.

— Шэннон, пожалуйста, роди мне детей! — передразнил он. — Я умоляю тебя, Шэннон. Отрасти мое потомство и потрогай мой член…

— Прекрати, — взмолился я. — Пожалуйста. Не говори мне больше ничего.

— Ты сказал медсестре, что она твоя жена, — сказал он, добавив соли на мои раны. — Ты рассказал своей матери о том, какие у нее красивые сиськи и как тебе не терпелось трахнуть…

— О Господи, — выдавил я, прерывая его, прежде чем он смог разрушить мою жизнь еще больше. — Вот почему она избегает меня, не так ли? — Потребовал я в ужасе. — Она, наверное, думает, что я, черт возьми, попытаюсь оплодотворить ее при первом же удобном случае.

— Ну, теперь твой член работает, — предложил Гибси, полностью наслаждаясь моими мучениями. — Небольшой фрагмент информации, который ты решил ей сообщить, жеребец.

Неудивительно, что Джоуи не отвечал на мои звонки.

Если Шэннон расскажет своему брату хотя бы половину из того, что я, по-видимому, наговорил ей, он, без сомнения, будет ждать меня в Баллилаггине с вендеттой и окровавленным обрезом.

— Я в такой заднице, — прохрипел я, опуская голову.

— Не-а. — Хлопнув меня по плечу, Гибси сказал: — Девочка тоже тебя любит. Я же говорил тебе в пятницу вечером.

Я громко застонал, чувствуя стыд в самых глубинах своей души. — Потому что я принудил ее.

— Нет, потому что она просто так чувствует, — поправил он.

— Сомнительно, — проворчал я. — Чертовски сомнительно, парень.

— Послушай, Джонни, я собираюсь сказать тебе это прямо здесь, парень, — добавил Гибси, теперь уже чуть более серьезным тоном. — Ты потратил месяцы, лгав себе и всем остальным о своих чувствах. Это было слишком. Все это сдерживаемое разочарование рано или поздно должно было выйти из тебя. — Пожав плечами, он добавил: — Наркоз и морфий просто помогли процессу — вытянули из тебя правду.

— Это не так, — отрицал я, зная, что это бессмысленно, но чувствуя, что мне нужно за что-то уцепиться. — Я ничего такого не имел в виду.

Гибси выгнул бровь. — Не мочись мне в спину и не говори, что идет дождь.

Мои плечи обреченно опустились. — Да, хорошо, я не шутил. Теперь доволен?

— Это ты? — спросил он, не моргая.

— Я — кто?

— Счастливец?

— Нет, я не счастлив, Гибс. — Я сердито посмотрел на него. — Посмотри на меня, — потребовал я, хлопнув себя по груди для убедительности. — Я истекаю кровью от ужаса!

— О твоем члене?

— Мой член, мои яйца, девушка, игра.. — Я сделал паузу и прерывисто выдохнул. — Я тут, блядь, схожу с ума. — Отодвинув поднос, я откинулся на подушки и вздохнул. — И я волнуюсь.

— Понятно, — согласился он. — Но с тобой все будет в порядке…

— О ней, — повторил я с болезненным рычанием. — Я беспокоюсь о ней, Гибс.

— Почему?

— Она кое-что сказала мне прошлой ночью, — признался я, чувствуя себя растерянным. — И я не могу вспомнить. — Проведя рукой по волосам, я поделился со своим лучшим другом своими сомнениями. — Это было что-то из-за ее отца, парень. — Поморщившись, я попытался ухватиться за воспоминание, но оно продолжало уплывать за пределы моей досягаемости. Расстроенный, я вздохнул. — Я думаю… — Резко остановившись, я ущипнул себя за переносицу, зная, что, сказав однажды это, я не смогу взять свои слова обратно.

— Ты думаешь? — Уговаривал Гибси.

— Это останется между нами, — предупредил я его.

Он кивнул. — Всегда, парень.

Еще раз вздохнув, я сел и обеими руками откинул волосы назад, чувствуя беспокойство. — Мне кое-что мерещилось, — медленно начал я, внимательно наблюдая за ним, проверяя его лояльность, хотя знал, что в этом не было необходимости.

— Мертвые люди?

— Перестань немедленно!

— Ладно, ладно, прости, — уговаривал он, и черты его лица стали серьезнее. — Расскажи мне.

Я пристально посмотрел на него, ожидая, пока с его лица не исчезнет веселье, прежде чем продолжить: — На ней.

Его брови нахмурились. — На ней?

Уронив руки на колени, я беспокойно заерзал. — На ее теле. — Я виновато посмотрел на него и выпалил: — Слишком много вещей, которые случались слишком много раз и слишком случайны, чтобы их можно было объяснить как несчастный случай.

Глаза Гибси сузились, когда до него дошло. — Такие вещи, как синяки?

Я медленно кивнул.

— Где? — спросиля

— Повсюду. — Я издал болезненный вздох. — По всему ее телу, Гибс.

— Черт.

— Сначала я подумал, что над ней снова издеваются.. — Я сделал паузу и сморщил нос, чувствуя себя куском дерьма из-за того, что разрушил ее доверие, но это съедало меня изнутри. — У нее были дерьмовые времена в BCS, Гибс. Чертовски плохие времена, парень. Итак, я это исправил — или, по крайней мере, думал, что исправил, но…

— Но?

— Но я знаю, что это нечто большее, Гибс. Я знаю, что звучу как сумасшедший, но для меня это реально. Я знаю, что что-то происходит. Я помню, как она сказала мне кое-что прошлой ночью, — прорычал я, злясь на себя за то, что не сохранил важнейший фрагмент головоломки. Потому что в глубине души я знал, что упускаю что-то жизненно важное. — И теперь я думаю, что понял это.

— У тебя есть имя? — Спросил Гибси таким серьезным тоном, какого я никогда от него не слышала. — У тебя есть имя?

Медленно кивнув, я посмотрел ему в глаза, умоляя не осуждать меня за то, что я собирался сказать. Был шанс, что я ошибся — огромный, колоссальный, размером с Гранд-Каньон, шанс, но я так не думал, и риск стоил ее безопасности.

— Я думаю, это ее отец, Гибс. — Подавив неуверенность, я посмотрел своему лучшему другу прямо в глаза и сказал: — Я думаю, что отец Шэннон издевается над ней.

Я был математиком по натуре, и общим знаменателем в каждой задаче, которую я пытался решить относительно Шэннон Линч, был ее отец.

Она сказала "отец".

Она сама мне это сказала.