выбежал из здания и увидел кочевника с широко раскрытыми глазами. Он инстинктивно выстрелил, но стрела пролетела мимо. И я побежал к нему с бешеными глазами. Кочевник уронил лук и попытался вытащить длинный нож.

— БЕГИ, ДУРАК! — Я подгонял его, не замедляясь и не меняя направления.

Мы столкнулись и покатились по песку улицы, пострадав и запутавшись.

— Тупой идиот, — прошипел я и оттолкнул кочевника, яростно пиная его. Все накопившееся разочарование выплеснулось на моего потрясенного противника. Я нанес ему сильный удар и почувствовал, как ломается нос. Голова мужчины откинулась, но я продолжал бить.

Это была интенсивная тренировка по боксерскому искусству.

— Прекратите это безумие! — Рявкнул чей-то голос, и я встал отпустив окровавленного мужчину.

Кажется, старый кочевник вернулся. Он смотрел то на меня, то на здание, из которого я только что сбежал.

— Что это за нечестивая вещь?

Я оглянулся и увидел в дверном проёме окровавленный труп, покрытый насекомыми и слизью. Он истекал отвратительно пахнущей жидкостью.

Я в замешательстве покачал головой.

— Ты действительно не захочешь знать, друг, — сказал я и сплюнул остатки паутины.

Я сам понятия не имел, что происходит.

— Что ты здесь наделал? Будь ты проклят, дьявол! — Кочевник сделал мне замечание, решив, что оно того не стоило. Услышав пронзительный рёв дракончика, он натянул поводья, развернул лошадь и ускакал галопом.

* * *

— Гигантский паук, — повторил я, глядя на беспорядок внутри подземного коридора.

— Арахнид. Старый паук, — поправил меня Филимон и собрал немного желтовато-зеленой слизи с пола. — Очень опасный.

Очевидно.

Я впервые увидел такого паука, — пробормотал я и начал хлопать себя по телу, чтобы избавиться от мурашек. — Что он здесь делал?

— Притаился в засаде.

Я втянул воздух ноздрями, а затем выдохнул.

— Терпеливый ублюдок, — просто сказал я и взглянул на труп, вытаскивая из него клинки. — А что насчет этого чувака?

— Я понятия не имею, что ты сделал, — ответил Филимон и встал.

— Я ничего не делал, — защищался я. — Я просто убегал.

«Что ты сделал?» — спросил я Велеса. Но он молчал с тех пор, как весь этот ад вырвался на свободу.

— Да, ты хорошо пробежался, — сказал Филимон и улыбнулся, как старая бабушка. — Хороший мальчик.

— Хм, — сказал я и уставился на стеклянный флакон, который спрятал старик. — Зачем тебе это нужно?

— Хорошее лекарство, — ответил Филимон и прошел мимо безмолвного трупа. — Или яд.

— Для чего? — Спросил я, следуя за низкорослым стариком, обходя разложившийся труп широким кругом.

— Лоскотухи, — сказал Филимон.

— Это еще что за фигня?

— Хм, русалка, — ответил Филимон после паузы.

— Ха-ха, да, точно, — усмехнулся я. — Ты почти добился своего.

Солнце уже село, день угасал, когда мы снова вышли на улицу.

— Эй, можно мне взять топорик? Это не похоже на твой стиль, — спросил я, увидев приближающегося Сухаря, с любопытством обнюхивающего направо и налево.

— Сначала тебе нужно научиться им пользоваться, — ответил Филимон. — Иначе оружие пропадет даром.

«Это топор, глупышка,» — подумал я и хотел погладить дракончика, Но он с сердитым видом, увернулся от моей руки.

— Так, значит, я могу взять?

Филимон уставился на меня с намеком на улыбку на губах. Он полез в карман, достал трубку, проверил, есть ли в ней что-нибудь. Он закрыл глаза, его лицо расслабилось, а затем медленно выдохнул.

— Ну? — Попробовал я снова.

Филимон ответил усталым вздохом и всего одним словом.

— Нет.

* * *

— РРРРРРР!

— Да, он страшный, — согласился я с Сухарем, глядя на тело, обтянутое кожей на костях без плоти между ними. Пустые глазницы, открытый рот с потемневшими зубами, несколько из которых отсутствуют. Языка нет. На его горле была рана, похожая на пещеру.

Он зашипел, когда пытался заговорить.

— ШИХТ!

— Чего он хочет? — спросил я у Филимона, обыскивая кочевника, которого я избил ранее.

— Он мертв, Владислав, — ответил старый старик. — Ему ничего не нужно.

— ШЛИНАХОХ! — Труп зарычал, уставившись на замаскированного убийцу.

— Он только что сказал членосос? — Я поинтересовался вслух, и Филимон поморщился.

— Ты достал кинжал?

— Я его не трону, — сказал я смертельно серьезно.

Труп некоторое время смотрел на нас обоих. А затем поднял костлявую руку, схватил кинжал и вытащил его из своей груди. Бросил ее мне, и я поймал ее в воздухе.

— Он понимает нас, — сказал я.

Сухарь согласился с моим мнением, жуя то, что выглядело как окровавленный человеческий палец.

Да?

— Где ты