– величайшее сокровище королевства.

Глориан заерзала. Флорелл еще разок погладила ее по голове и отошла поправить огонь в камине.

– Дама Флорелл, где Джулиан? – спросила принцесса.

– При своей матери.

– Ей не разрешили остаться при мне?

– Думаю, ей бы не запретили. – Флорелл оглянулась. – Она винит себя, Глориан.

– Глупо. Виновата кобыла, а не Джулиан.

– Дама Джулиан привержена своему долгу. Когда-нибудь при тебе она станет тем же, чем я стала для ее милости – не просто подругой, но сестрой по всему, кроме крови; твоей защитницей. Она всегда будет бояться за тебя, как я боялась за твою мать, когда та представала перед королевой-кошкой.

Глориан прижалась щекой к подушке.

– Пришли ее ко мне с утра. – Она снова взглянула на Флорелл. – Дай ту куколку, что подарил мне в день рождения отец.

– Конечно.

Флорелл достала куклу из сундука в углу и положила ей в ладонь. Глориан прижала игрушку к груди – маленькую воительницу, вырезанную из кости. С ней у сердца она уснула.

На другой день доктор Фортхард поднесла ей блюдо с нарезанными фруктами и уговорила выпить очищающий настой.

– Он освежит и укрепит вас, принцесса, – сказала врач. – Яблочный уксус, чеснок, лук-севец и другие добрые травы.

«Укрепи, Святой, моих гостей!» – подумала Глориан.

В сумерках, после молений, пришла Флорелл с гребнем и кувшином лавандовой воды.

– Я просила Джулиан прийти, – напомнила Глориан, пока Флорелл разбирала узелки волос. – Она не хочет меня видеть?

– Придет, если прикажешь, Глориан.

Ненадолго задумавшись, та кивнула:

– Да, приказываю.

Флорелл слабо улыбнулась в ответ. Она закончила с волосами и вышла, а Глориан, морщась от боли, села на кровати. Хорошо хоть теперь к запаху лука и чеснока примешалась лаванда.

Вскоре дверь приоткрылась.

– Дама Джулиан Венц, – объявила сиделка.

Подруга вошла – в платье цвета осенней листвы с зеленым корсажем. Темные волосы она заплела в простую косу.

Дверь закрылась, оставив их наедине. Джулиан взглянула на Глориан, на ее перевязанную руку.

– Почему ты не приходила? – не без обиды спросила Глориан. Подруга заломила руки и склонила голову. – Джулс, Оварр метнулась так внезапно. Что ты могла сделать?

– Не знаю, – глухо ответила Джулиан. – И это меня пугает.

Она подняла голову, и Глориан с удивлением увидела следы слез на щеках.

– Ты могла умереть. Я думала, ты не выживешь. А если ты снова попадешь в беду, а я не смогу помочь, что тогда?

– Не надо меня спасать. Я только прошу тебя не бросать меня.

Джулиан хлюпнула носом:

– Клянусь! – Она утерла лицо и расправила плечи. – В этом я клянусь, Глориан.

– Вот и хорошо. Поговори со мной, пока я опять не усну. – Глориан похлопала по кровати рядом с собой. – От меня несет чесноком – это тебе в наказание за то, что ты винила себя, а не глупую кобылу.

Джулиан с табуреточки залезла на кровать, а Глориан тем временем подвинула валик, освободив место.

– Ой, и правда чеснок. – Джулиан наморщила нос. – И… по-моему, еще и лук.

– И лаванда, – подхватила Глориан. – Ох как ты права. Лишь бы не пришлось такое пить перед Вверением, не то я одним духом сшибу мать с трона.

При этих словах улыбка Джулиан пропала.

– Ее милость тебя навещала?

Глориан отвела взгляд:

– Нет.

Джулиан придвинулась к ней под бок. Привычное утешение без слов. Глориан сжала протянутую ей руку и постаралась забыть о гложущей зависти. Если бы Джулиан так разбилась, ее родители ночь напролет от нее бы не отходили.

Глориан мечтала, чтобы такой была ее мать. И еще боялась ее прихода, точно зная, что услышит от Сабран: «Пора уже покончить с ребяческими выходками».

Пора уже Глориан понять, что значит быть будущей королевой Иниса.

3

Юг

– Слезай оттуда, Сию!

Апельсиновое дерево вздохнуло под ветром. Узловатый ствол успел нагреться, словно сок пропитался солнечным светом. Каждый лист блестел и благоухал, и даже сейчас, поздней осенью, на ветвях зрели плоды.

Никогда, сколько стояло здесь дерево – быть может, от начала времен, – никто не осквернял его ветвей. А сейчас между ними устроилась девушка, босоногая и недосягаемая.

– Тунува, – со смехом в голосе отозвалась она, – здесь чудесно! Честное слово, видно все до самой Юкалы!

Тунува в отчаянии смотрела на ослушницу. Сию всегда была строптива, но такое не спишешь на юношеские проказы. Это уже святотатство. Настоятельница выйдет из себя, когда услышит.

– Что такое, Тунува?

Имсурин подошел и встал так, чтобы проследить ее взгляд.

– Спаси нас, Мать! – чуть слышно выдохнул он и принялся озираться. – Где Эсбар?

Тунува вряд ли его услышала, потому что Сию полезла еще выше. В последний раз мелькнула босая ступня, и вот она уже на самой верхушке. Тунува подалась вперед, придушенно вскрикнула.

– Что же ты… – упрекнул было Имсурин.

– А что я могу? – огрызнулась Тунува. – Ума не приложу, как она туда забралась.

Имсурин вскинул руки, и она снова повернулась к дереву:

– Сию, пожалуйста, хватит!

Ей ответил лишь искрящийся смех. Трепеща, порхнул на землю зеленый листок.

В долине тем временем собиралась толпа: сестры, братья, три ихневмона. За спиной у Тунувы гудели голоса – так гудит гнездо веретенных шершней. Устремив взгляд на вершину дерева, она всей душой взмолилась: «Упаси ее, направь ко мне, не дай упасть!».

– Надо разыскать Эсбар. Ее Сию послушает, – уверенно сказал Имсурин, затем спохватился: – И тебя. Ты должна ее снять, пока не…

– Она теперь никого не слушает. Придется ждать, пока сама не вернется. – Тунува плотнее укуталась в шаль и скрестила руки. – Да и поздно уже. Все видели.

К тому времени, когда Сию снова показалась на глаза, небо окрасилось в цвет абрикоса, а Тунува дрожала, как натянутая струна под пальцами арфистки.

– Сию дю Тунува ак-Нара, спускайся сейчас же! – выкрикнула она. – Настоятельница узнает!

Низко было ссылаться на настоятельницу. Эсбар никогда не дала бы такой слабины. Однако гнев ее, видно, попал в цель, потому что Сию свесилась с ветки и глянула вниз уже без улыбки.

– Иду, – сказала она.

Тунува полагала, что проказница спустится тем же путем, каким взбиралась, – знать бы каким! Но Сию вместо того встала, поймала равновесие. Она была маленькой и легкой, а ветка – прочной, и все же Тунува смотрела на происходящее с ужасом, ожидая треска.

До этого дня она никогда не боялась дерева. Оно было защитником, дарителем и другом – и не бывало ни врагом, ни угрозой. До сих пор – пока Сию, пробежав по ветке, не спрыгнула в пустоту.

Тунува с Имсурином разом метнулись вперед, словно надеялись подхватить Сию. Та, визжа и размахивая руками, мелькнула в воздухе и скрылась в бурных водах Минары. Тунува бросилась к берегу:

– Сию!

Грудь ей теснило так, что не вдохнешь. Она скинула шаль и нырнула бы – если бы Сию не показалась на поверхности, с облепленным черными волосами лицом, хохоча от восторга. Взмахами сильных рук она одолевала течение.

– Сию, – напряженно заговорил Имсурин, – не искушай Абасо.

Он протянул к ней руки:

– Вылезай, прошу тебя.

– Ты, Имин, сам всегда уверял, что я прекрасно плаваю, – захлебываясь радостью, отвечала