Граф Фаулз напрягся всем телом. Вот, значит, как. С самого начала...

Это его совсем не обнадеживало. Это навеивало тревожные мысли. Ведь, в отличие от отца, он прекрасно знал, что та треклятая канарейка была не единственной.

Но ему больше не хотелось ни о чем говорить с Кристофом. Очевидно, они друг друга не понимают. Очевидно, пропасть, которая все эти годы росла между ними, стала уже почти непреодолимой.

- Что ж, - сказал Грегор, открывая дверь и искусственно улыбаясь, - значит, я был неправ. И тебе не повезло только с одним ребенком.

Кристоф устало закатил глаза и хлопнул себя по бокам. Граф Фаулз понимал, что в чем-то ведет себя незрело, но... Отец действительно задел его.

Он коротко попрощался и вышел в коридор. За окнами уже было темно, воцарилась ночь. Как долго они с королем проговорили?

Грегору бы пойти в свои покои, переодеться, передохнуть...

Но он вспомнил, из-за чего так спешил вернуться в замок. Точнее, из-за кого.

Они с леди Мирной не в тех отношениях, чтобы он наведывался к ней в гости, да еще и в столь поздний час... Но узнав, что на нее недавно напали, что у Лилиан на них двоих какие-то давние планы, и все вместе это выглядело ужасно подозрительно, Грегор решил плюнуть на правила и даже на здравый смысл. Он должен ее увидеть. А если она уже спит... Он хотя бы убедится, что все в порядке.

По совершенно неясным, не поддающимся никаким объяснениям причинам у Грегора сложились хорошие отношения с гвардейцами, стражами королевской династии. С их стороны он никогда не чувствовал ни безосновательного страха, как это было со слугами, ни снобизма, как с аристократами, и не видел, чтобы им как-то пытались воспользоваться, как это зачастую случалось с представителями министерств.

Они уважали его, а он уважал их в ответ.

Поэтому несложно было узнать, в какой именно комнате расположилась леди Мирна. Грегор лишь заверил немолодого пышноусого гвардейца, что не потревожит и не обидит княгиню и своего информатора точно никому не сдаст.

Ее покои находились в восточном крыле. Как и его. Совпадение? Или и тут подсуетилась сестрица?

Ему не нравилось, как складывается мозаика.

Лилиан не всегда вызывала в нем столь негативные чувства. В детстве она была очень даже милой девочкой. Помнится, они даже гуляли вместе, а пару раз Грегор становился почетным гостем на ее чаепитии. Тогда еще, правда, с куклами.

Но потом в ней проснулось нечто странное. Какая-то беспричинная жестокость. Она постоянно дралась с приставленными к ней девочками. Одной как-то обстригла голову, другой - обожгла руку. Мелким зверюшкам, попадавшимся у нее на пути, вообще завидовать не стоило. Мало кто из них оставался живым под конец ужасных игр.

Грегору думалось порой, что в Лилиан вселилась душа их деда - деспота и тирана, виновного в войне с Ивтаном и ответственного за реки крови, пролившиеся после протестов на севере. Но, наверное, это просто было у них в роду.

Граф Фаулз даже порадовался, когда королева решила настроить дочь против бастарда. В определенный момент ему стало жутко находиться возле сестры. И пока она не трогала Джозефа, Грегор старался просто не обращать на нее внимание, не вспоминать о ней. Хотя... Пару лет назад от одного из офицеров королевской стражи, Бродерика, который нередко рассказывал ему новости из семьи монарха, он узнал, что Лилиан увлеклась политикой и частенько рассуждала о власти. Это обеспокоило графа Фаулза, но он посчитал, что принцесса не способна на решительные и серьезные шаги.

Но мог ли он ошибиться? Могла ли она замыслить нечто недоброе, разрушительное? А вплести в эту игру Мирну? А его?

Грегор поджал губы и, не найдя ответа, вслушался в звук собственных шагов. Ритмичный, бодрый. И не подумаешь, что граф совсем недавно вернулся из долгого пути, не подумаешь, что совсем недавно поссорился с отцом.

Граф Фаулз действительно не чувствовал себя ни усталым, ни разбитым.

Это хорошо. Ему нужны силы. Даже если у него разыгралась паранойя, и Лилиан вовсе не замешана в злоключениях княгини Дурхама, то замешан кто-то другой. И ей нужно помочь.

Да и треклятый Явик нагрянет со дня на день...

Перед глазами вспыхнул образ грубоватого короля с широченной улыбкой, и Грегор раздраженно поежился.

Вскоре он оказался в коридоре восточного крыла. Большую часть свечей уже погасили, оставалась лишь парочка закрытых светильников, которые всегда горели поздно вечером и обычно сами потухали где-то в час-два ночи.

До этого времени еще далеко, но судя по сгущающейся тьме за окном, полночь уже была не за горами.

Грегор мысленно распрощался с надеждой встретиться с Мирной сегодня. Наверняка она уже спит... Но на свое удивление он обнаружил яркую полосу света под дверью комнаты, которую отвели ей.

Это одновременно обрадовало и обеспокоило. Почему она еще не легла?

Граф Фаулз остановился у входа, но отчего-то не решился сразу постучать. Что она подумает? Что скажет? Как встретит его?

Он приложил ухо к двери, надеясь что-нибудь услышать, узнать тем самым, что она делает... Но в голове так гудело, в висках так пульсировало! Эта идея была безнадежной.

«Ради этого ты приехал. Возьми себя в руки», - приказал себе Грегор, сделал глубокий вдох и постучал.

Мгновение было тихо. Ни шороха, ни звука шагов.

Может, ее нет там? Может, это вообще не ее комната, и гвардеец ошибся?

Но вдруг изнутри донесся осторожный вопрос:

- Кто это?

Грегор вздрогнул, в груди потеплело. Это она. Точно она.

- Леди Мирна... - он почувствовал себя глупо и неловко. Но это не повод отступать, - это граф Фаулз.

Ответа не последовало. Снова стало тихо, и у него испуганно сжалось сердце. Мысль, что его сейчас прогонят почему-то показалась ужасно реалистичной. С чего он взял, что его вообще впустят?

Ручка щелкнула, опускаясь, и дверь подалась назад. В небольшой щели показалось напряженное белое личико.

Грегор тяжело сглотнул. В фантазиях, которые охватили его в дороге на север и обратно домой, он вырисовывал ее прекрасной, чуть ли не идеальной. Однако сейчас ему подумалось, что настоящая она, за пределами его мыслей и представлений, еще лучше.

Даже не смотря на то, что выглядела она несколько усталой и взволнованной. Ее волосы были растрепанны и собраны в кичку на скорую руку, так что несколько огненных локонов падали на белое личико. Эта слегка небрежная прическа показалась Грегору ужасно милой. Как и сама княгиня.

Но граф Фаулз на сумел проникнуться нарастающим в груди и внизу живота теплым чувством: глаза Мирны смотрели неожиданно холодно, недружелюбно и испуганно. И это разбивало ему сердце.