которые не приводят муравья обратно в гнездо, то это такая же реальная часть корреляции, как и особенности, которые приводят его обратно.

Этот последний факт поднимает проблему, названную "проблемой дизъюнкции" (Fodor 1987), которая является следствием нефактивности i-представления. Если i-представление может быть ошибочным, то что определяет, когда это может произойти? Возьмем широко обсуждаемый пример: предположим, лягушка щелкает языком по мухам, но в равной степени по пчелам и комарам. Является ли содержание релевантного представления [муха], а пчелы - ошибкой, или это [муха или пчела] - "[мухомор]"? - и мухи и пчелы правильные, а комары - ошибка? А может быть, это просто [движущаяся черная точка], и все они верны, но [движущийся квадрат] будет неверным. Вообще говоря, любое нефактическое представление может быть энтокировано при условиях C1 C2 C3 ... Cn, для неопределенно большого n: что определяет, какие из этих условий верны, а какие ошибочны?

Многие философы предлагали решить проблему дизъюнкции, наложив дополнительные ограничения на корреляции или другие естественные отношения - скажем, что они должны быть законоподобными, возникающими при "нормальных" обстоятельствах (Dretske 1987); что они должны быть заданы "функцией интерпретации" (Cummins 1989); что условия корректности включают эволюционный отбор (Millikan 1984; Dretske 1986; Neander 1995, 2017); или что ошибочные условия асимметрично зависят от правильных (Fodor 1987, 1990). Любое из этих ограничений может абстрактно успешно отличать правильное использование i-представления от неправильного. Но, хотя определение условий корректности, безусловно, является важным вопросом, точка зрения Берджа является дополнительной. Вопрос, который он поднимает, заключается в том, будет ли любое задание условий корректности, соответствующим образом идеализированное или нет, объяснительным. Мы хотим согласиться с Бурге в том, что, поскольку муравей кажется нечувствительным к тому, является ли какое-либо из его состояний ошибочным, условия корректности кажутся нерелевантными для этого объяснения, как бы они ни были определены.

 

Cataglyphis: навигация без i-представлений

Как мы уже отмечали, навигационные способности муравья чувствительны к широкому спектру проксимальных факторов, помимо тех, которые напрямую влияют на систему PI.Муравей может следить за концентрацией запахов, исходящих от пищи и гнезд (Buehlmann, Hansson, and Knaden 2013, 2012); его антенны чувствительны к смещению, которое обычно хорошо коррелирует с направлением ветра, и которое муравей может использовать для определения направления движения (Müller & Wehner 2007; Wolf and Wehner 2000); у него есть системы, отслеживающие изменения в поляризованном свете, а также фотоскопические паттерны, отслеживающие положение солнца на небе (Wehner and Müller 2006). Кроме того, он способен выполнять свои ИП в трех измерениях, когда его кормовой путь проходит по холмам, и даже когда он вынужден спотыкаться о рифленые дорожки на своем кормовом пути. Еще более удивительно, что Штек, Виттлингер и Вольф (2009) показали, что ампутация двух из шести ног муравья не препятствует его успешной навигации, хотя такие ампутации заставляют муравья спотыкаться и использовать нестандартные походки.

Муравей также чувствителен к визуальным стимулам, которые коррелируют с ориентирами. Преобладает мнение, что он реагирует на сохраненные ретинотопические "снимки" ориентиров на местности, которые он может сопоставить с текущими стимулами сетчатки, чтобы повлиять на навигацию различными способами (Collett, Chittka, and Collett 2013). Картрайт и Коллетт (1983, 1987) описали алгоритм, который оперирует только проксимальными стимулами сетчатки для реализации этих возможностей.

Можно предположить, что такой чувствительности к широкому спектру стимулов достаточно, чтобы установить, что Cataglyphis использует интенциональные состояния, i-представляющие направление ветра, положение солнца и ориентиры, которые важны для определения его местоположения. Такое умозаключение слишком поспешно. Если интенциональность действительно объяснительна, то ее свойства, например, нефактивность, должны поддерживать контрфакты, указывающие на то, как, ceteris paribus, реагировал бы муравей, если бы репрезентация была ложной. На первый взгляд, если вычисления системы контрфактически определены только для чисто проксимальных входов, то она будет вести себя одинаково всякий раз, когда различные дистальные стимулы будут иметь одинаковые проксимальные эффекты - например, в случае муравья, ориентирующегося по PI, векторная траектория к гнезду и та же траектория в сторону от гнезда. Тот факт, что это дистальная ошибка, не имеет для муравья никакого значения: это не заставит его исправить ее. Классификация состояний муравья как "истинных" или "ложных" по отношению к дистальным стимулам, на которые они реагируют, не даст никаких обобщений, которые уже не были бы учтены в их реакции на проксимальные стимулы.

Действительно, неспособность оправиться от ошибки, похоже, как раз и есть участь Cataglyphis. Муравьи, которые перемещаются после нахождения пищи, идут в том направлении, которое привело бы их обратно в гнездо, если бы они не были перемещены (Wehner and Srinivasan 1981). Муравьи, у которых к ногам после поиска пищи прикреплены свиные щетинки, в итоге пролетают мимо гнезда, в то время как муравьи, у которых ампутированы ноги, пролетают мимо него (Wittlinger, Wehner, and Wolf 2006, 2007). Можно было бы подумать, что, если дать муравьям достаточно времени, они в конце концов смогут оправиться от таких перемещений. Но Андел и Вехнер (2004) собрали данные, указывающие на то, что даже при достаточном количестве времени муравьи не могут так исправиться. Они манипулировали PI-системой муравья так, чтобы он, получив пищу, бежал в направлении, удаляющемся от гнезда, и затем записывали поведение муравьев в течение трех минут после того, как они выполнили этот вектор ПИ. В течение этих трех минут муравьи действительно бегали взад-вперед параллельно своему вектору PI. Но муравьи бегают взад-вперед после того, как завершают все свои PI-прогулки, независимо от того, удалось ли им направить их в сторону гнезда или нет. Такое поведение, по-видимому, не является исправлением ошибки, а просто выполнением двигательной процедуры, вызванной активацией вектора PI. Наблюдалось, что муравьи продолжали двигаться в таком двигательном режиме до двух часов, не находя гнезда после перемещения (Müller and Wehner 1994: 529). По-видимому, им не хватает когнитивных ресурсов для восстановления после ошибки.

Конечно, в таких случаях возможно, что муравью просто не хватает информации, чтобы пересмотреть курс. Но есть случаи, когда муравьи не могут использовать доступные проксимальные стимулы для ориентации, даже если эти же стимулы могут ориентировать их в других обстоятельствах. Например, муравьи, лишенные поляризованного света, могут использовать солнечный компас для столь же точной навигации к гнезду и обратно. Однако если муравей использует поляризованный свет, чтобы проложить курс от гнезда к пище, а затем его лишают сигналов поляризованного света, он не может использовать свой солнечный компас для навигации обратно домой, даже если сигналы солнечного компаса по-прежнему легко доступны (Wehner and Müller 2006). Муравей не может использовать солнечный компас для корректировки своего курса, хотя мог бы, если бы с самого начала